Жюль Гарнье во время путешествия из Нумеи в Каналу видел в марте 1865 года у одного из сопровождавших его туземцев «старую ржавую шпагу, узкую, как шпаги XVIII века, с изображением лилий на эфесе». От ее владельца удалось лишь узнать, что она у него очень давно.

Трудно предположить, чтобы кто-нибудь из участников экспедиции подарил дикарям шпагу и тем более крест Святого Людовика. Несомненно, какой-то офицер был убит на берегу, и эти предметы попали в руки туземцев.

В пользу такой гипотезы говорит и то, что она согласуется с приводимым Гарнье объяснением резких противоречий между описаниями характера новокаледонцев, сделанными Куком и д'Антркасто. По мнению первого, туземцы обладают всеми достоинствами: они добры, прямодушны, кротки; второй находит лишь недостатки: воры, предатели, людоеды.

Какие-то необычайные события, как полагает Гарнье, должны были вызвать перемену в поведении туземцев за промежуток, протекший между этими двумя посещениями. Не произошло ли какой-нибудь стычки? Не пришлось ли европейцам прибегнуть к оружию? Не уничтожили ли они плантаций, не сожгли ли хижин? Не следует ли приписать враждебный прием, оказанный д'Антркасто, какому-либо событию в этом роде?

Лабийярдьер, описывая экскурсию, совершенную им в горы, служащие водоразделом в северной части Новой Каледонии, с вершины которых с обеих сторон видно море, говорит:

«Теперь нас сопровождали только три туземца, без сомнения видевшие нас год тому назад, когда мы шли вдоль западного берега острова, так как, расставаясь с нами, они рассказали о двух кораблях, замеченных ими в той стороне».

Лабийярдьер совершил ошибку, не расспросив островитян более подробно. Были это в самом деле корабли д'Антркасто, а не Лаперуза? Произошло ли это действительно «год тому назад»?

Из сообщенных нами подробностей легко понять, насколько прискорбно то обстоятельство, что д'Антркасто не проявил в своих поисках больше рвения. Несомненно, он напал бы на следы соотечественников. Как станет вскоре ясным, при некоторой удаче он смог бы, по крайней мере, часть из них застать еще в живых.

Во время стоянки в бухте Баладе капитан Юон де Кермадек, уже несколько месяцев страдавший изнурительной лихорадкой, умер. Командиром «Эсперанс» вместо него был назначен д'Эсмиви-д'Орибо.

Покинув 21 флореаля (11 мая) Новую Каледонию, д'Антркасто прошел в виду островов Мулен, Юон и Санта-Крус Менданьи, отделенных от острова Нью-Джерси (Утупуа) проливом, в котором подверглись нападению корабли Лаперуза.

На юго-востоке показался остров, названный д'Антркасто островом Решерш (Поиск); если бы ему пришло в голову там пристать, он смог бы назвать его островом Декуверт (Открытие). То был Ваникоро, тот самый островок, окруженный коралловыми рифами, где разбились корабли Лаперуза; там, по всей вероятности, в это время еще жила часть несчастных мореплавателей. Роковое невезение! Быть так близко к цели и пройти мимо! Но тайне, покрывавшей участь спутников Лаперуза, предстояло быть раскрытой лишь много времени спустя.

После тщательного исследования южной оконечности островов Санта-Крус, ничего не давшего для облегчения дальнейших поисков, д'Антркасто направился к земле Аршакидов Сюрвиля и обследовал ее южную оконечность; затем он достиг берегов архипелага Луизиада, который Лаперуз, судя по его донесению, собирался посетить после Соломоновых островов, и 7 прериаля (27 мая) увидел мыс Деливранс. Этот мыс не является частью Новой Гвинеи, как полагал Бугенвиль; он представляет оконечность острова, названного островом Россель — по фамилии офицера, опубликовавшего впоследствии основные труды экспедиции.

Пройдя вдоль длинной цепи низких островов, скал и отмелей, названных в честь высших офицеров, оба фрегата достигли берегов Новой Гвинеи, а затем направились к проливу Дампир.