|
Он, конечно, мог бы попросить Тома передать немного денег от него Эми, но какой будет ей прок от этой ничтожной суммы, и, кроме того, его поступок наверняка будет неверно истолкован. И он ничего не предпринял. Очень возможно, что где-то в Бразилии живут темнокожие дети с голубыми глазами и по их жилам течет его кровь, — он ведь никак не позаботился об их благосостоянии, и дети не подозревают о его существовании. Так какое же он имеет право осуждать других? Эдгар прав: дом этот — не его дом и не ему нужно заботиться об Эми. Так он размышлял и колебался, ничего не предпринимая, а между тем время шло, и Эми — с горечью или радостью — готовилась к разрешению от бремени.
Зимой 1861–1862 годов Эдгар надолго уезжал верхом с гончими или с ружьем; в доме оставались почти исключительно женщины, и там царила еще большая, чем летом, неподвижность. Зимой 1863 года, когда «Муравьиная история» была в печати, Робин Суиннертон довольно неуверенно спросил у Вильяма, нет ли у того желания поохотиться: его лошади нужны упражнения, и он может отдать ее под седло Вильяму. Раньше никто из Алабастеров не предлагал Вильяму охотиться, полагая, возможно, что охота его не интересует, и теперь из соображений такта или щепетильности по отношению к домочадцам — его домочадцам, — ему бы следовало отклонить предложение Робина. Однако он был зол на Эдгара, очень волновался за судьбу книги и оттого постоянно был взвинчен. Ему не сиделось дома без дела, Поэтому он принял предложение Робина и пару раз выезжал на его кобыле Красотке, которая по-кошачьи изящно брала барьеры, хотя в поле была не из самых быстрых. Вильям был почти счастлив, проезжая серым утром по свежему английскому полю и вдыхая запах, исходивший от вычищенной шкуры, теплой гривы и лоснящейся шеи Красотки, и — вместе с этим животным запахом — всепроникающий аромат осени, стерни и папоротника, запах костра, резкий запах листьев боярышника, который неожиданно, — когда Красотка, навострив уши, встала на дыбы, так что воздух засвистел и под копытами чавкнула жидкая грязь, — напомнил ему сокровенный запах Мэтти Кромптон, острый запах ее подмышек, смешанный с ароматом лаванды и лимона. Однажды охотники встретились в соседней деревне, у трактира «Лавр». Эдгар и Лайонел ехали вслед за хозяином трактира туда, где обычно охотились. На месте сбора охотников они не обращали на Вильяма внимания, как будто вне стен Бридли-Холла можно было не придерживаться правила, предписывающего элементарную вежливость. С Робином, если рядом не было Вильяма, они здоровались, и поэтому, когда охотничья кавалькада проскакала мимо, Вильям попридержал лошадь и пристроился в хвосте. В тот день охотники быстро разъехались в разные концы поля; Вильям ехал не торопясь по изрытой колеями дороге между высокими живыми изгородями и слышал, как замирает вдали звук рожка и слабое эхо конских копыт. Вот тут-то и нагнал его на крепком низкорослом жеребчике парень с конюшни Бридли, которого он знал лишь в лицо: — Мистер Адамсон, вас просят вернуться к мисс Евгении. — Она заболела? Что случилось? — Не могу знать, сэр. По-моему, ничего страшного, а то мне бы сказали, велели только передать, чтобы вы ехали к мисс Евгении. Вильям был недоволен. Он развернул коня и, прислушиваясь к рожку и лаю гончих, поскакал назад хорошей рысью: Евгения никогда ниоткуда его не вызывала; по-видимому, дело не терпело отлагательства. Побежали назад изгороди; Вильям коротким галопом пересек поле и свернул к воротам конюшни. Конюх взял лошадь под уздцы, а Вильям быстрым шагом прошел в дом. Вокруг не было ни души. На лестнице ему встретилась горничная Евгении. — Моя жена не заболела? — Нет, сэр. — Где она? — Я думаю, у себя в комнате, сэр, — не улыбнувшись, ответила молодая женщина. |
