- Молчи, сам вылетишь!

- У меня первый этаж, - напомнил Мокроусов. - Давайте что-то решать.

- Косова найдут, - сказала Агаркова. - А тебе, Юра, придется на время уехать.

- Куда?

- За границу. Иди пока, досматривай свой футбол.

Когда Шепталов вышел, она посмотрела на Мокроусова.

- Его надо мочить, - по-деловому заявила Агаркова. - Прямо здесь.

- Здесь нельзя. Он мой приятель, - отозвался советник, будто друзей и близких родственников "мочат" исключительно на природе.

- Можно. Снимай галстук. Изобразим дело так, что он повесился. Хорошо бы записочку написать.

- Почему на моем галстуке? И почему у меня дома?

- Ладно, неси веревку. А ночью мы его вывезем куда-нибудь в лес.

- Позвони Бескудникову, пусть кого-нибудь пришлет.

- Сами управимся.

- Вы что шепчетесь? - спросил эксперт, высунувшись из-за двери. - В "Дорожном патруле" только что показали три трупа, найденных в одной из квартир на Онежской улице. Среди них - Челобитский. Мне все это не нравится. Я иду сдаваться в милицию.

- Засранец, - сказала Агаркова. - А страховки? А кто Баркову толкал?

- Вы. Я только руки держал. Боря, пойдем вместе?

Сплюнув себе под ноги, Агаркова бросилась душить эксперта. Мокроусов воротил нос, Шепталов вырывался.

- Руки, руки ему держи! - кричала Агаркова, но советник убежал в комнату и прибавил громкость в телевизоре. Как раз начинался второй тайм, он не опоздал.

Играли "Спартак" и "Алания". Бело-красные вели со счетом два - ноль. Пытаясь сосредоточиться на футболе, Мокроусов прислушивался к затихающей возне в коридоре. Болельщики на одной из трибун вели себя очень странно, это отметил и комментатор матча. Они возбужденно кричали, ликовали, размахивали флагами, пели, хотя мяч уныло гостил в середине поля. На других трибунах царило молчание. Потом гости устремились к воротам спартаковцев и забили гол. Зловещая тишина сменилась восторженными воплями бело-красных фанатов, засевших в этой ненормальной секции.

- Такое впечатление, что у них не все дома, - сердито откомментировал диктор. - Впрочем, московские болельщики показывают истинное отношение к футболу.

Ситуация изменилась через несколько минут. Мячом завладели спартаковцы, вошли в штрафную площадку и под радостный гул заколотили его в сетку. Обнимались все - и на поле, и на трибунах. Кроме той секции, где предыдущая эйфория неожиданно сменилась полнейшей апатией. Болельщики там сидели молча, понуро глядя на происходящее. Похоже, они попросту впали в депрессию от того, что их любимый форвард забил гол. Многие из них зажимали ладонями уши, чтобы не слышать криков, другие стали пробираться к выходу. Они торопились, стараясь поскорее выбраться, лица их были искажены... Толпа стала крушить ограждения. Началась давка...

- Я закончила, - сказала Агаркова, входя в комнату. - Царапался, сволочь.

- Йод в тумбочке, - откликнулся Мокроусов. - Можете помазать рожу. Экий странный футбол!

- Кретин, - определила свое отношение к нему воинственная дама. Мужиков больше нет, Россия погибла.

- Вы и сокращаете их количество, - отмахнулся советник. - Что будем дальше делать?

- Ждать полуночи! - зловеще ответила Валентина.

Давка на стадионе не прекращалась, трещали кости, стонали болельщики, милиция пыталась рассечь неуправляемую толпу и вытаскивала затоптанных, но матч все равно продолжался, словно подтверждая древнюю истину, что все в этой жизни - игра. А со стадиона уходили несколько человек. В центре шел Панагеров, неся свой чемоданчик, рядом - два носатых представителя, а спереди и сзади - охранники. Четыре иномарки уже поджидали их за пределами этого маленького ада. В одной из них скучал Гоша.

- Есть какие-нибудь претензии? - спросил он.