|
— У него что, абсолютная память? Я слышала, что бывают такие люди, но никогда не встречалась с ними. — Достаточно назвать ему кличку скакуна, и его уже не остановить. Вся беда в том, что он всегда начинает с самого начала. — Но разве, начав с победы Визгуна, он не начал с конца? Голос Рунела нараспев сыпал кличками победителей, кобыл и жеребцов. — Начало — самые последние скачки. — А что, Рунел бывает на всех Собраниях? — На всех, на которые может попасть, — Даг покосился на Алессана. «Буду весьма удивлена, — подумала Морита, — если Лорд Алессан знает хотя бы половину тех скачек, на которых бывает Рунел.» — Больше от него все равно нет никакого толку, — махнул рукой Алессан. — Мой отец позаботился, чтобы старшие сыновья Рунела пошли в ученики к хорошим мастерам. Феноменальная память Рунела служит… — Слушая его, с тоски помереть можно, — пробормотал Даг и, оглянувшись в сторону, старта воскликнул: — Начинается!.. — Он явно испытывал огромное облегчение. — Скачка!!! — проорал он в самое ухо Рунела. Приятели Рунела начали дергать его за руки. — Рунел, начинается заезд! Сейчас старт! Рунел прервал свой рассказ и удивленно огляделся. — Рунел, начинается заезд, — повторил табунщик и повел его в сторону финиша. Морита не могла не заметить, что перед этой троицей толпа расступалась даже быстрее, чем перед Лордом холда Руат и Госпожой Форт Вейра. — Ты бы слышала, как он рассказывает, кто кого «породил.» — А ты слышал? — Да уж, можешь не сомневаться. На каждом пире в честь рождения нового ребенка в холде. — Алессан даже глаза закатил, показывая как тяжело ему приходится. — Мне кажется, он принес бы больше пользы среди арфистов, чем в холде. — У моего отца хватило ума помешать подобному повороту событий. — Но почему? С его памятью… — Хотя бы потому, что дед Рунела как раз и был арфистом и порой вспоминал больше, чем следовало бы. — Алессан ехидно улыбнулся. — Мой же дед, как я понимаю, позаботился перевести этот талант в более… как бы это сказать… безопасное русло. Но я не сомневаюсь, что в мастерской арфистов всегда трудились родственники Рунела, читавшие и запоминавшие свитки до того, как чернила на них окончательно выцветут. Найдя удобное местечко, Алессан и Морита с интересом посмотрели на финиш шестого заезда. Дожидаясь следующей скачки, они услышали много интересного — кругом беседовали, не обращая на них ни малейшего внимания. О Лорде Руата и устроенном им Собрании люди отзывались большей частью хорошо, хотя Морита с удовольствием наблюдала смущение Алессана от некоторых скажем так, чистосердечных комментариев. Но больше всего в толпе говорили о погоде. — Слишком жарко, и слишком рано. Этим летом мы все растаем… — Не могу сказать, что предпочитаю дождь и снег хорошей солнечной погоде, но помяните мои слова, это ненормально. Нарушается нормальный ритм Оборота… — Мошкара уже не дает стадам покоя. Ест их заживо, вот так. Кошмарные язвы. Животные не хотят есть. Не хотят двигаться. Только жмутся друг к другу и стонут, точно вам говорю… — Небольшой снегопад пошел бы нам очень даже на пользу. Поморозил бы напрочь этих проклятых пещерных змей. Мороз им в этот Оборот не мешает, вот они и плодятся, как бешеные… — Не могу решить, то ли остричь их сейчас и получить шерсти меньше обычного, то ли рискнуть и не стричь, но тогда кто знает, что с ними станется по этакой жаре… — Снег нам нужен сейчас просто позарез. Надо же как то перебить этих червей в почве, что высасывают соки из доброго зерна и превращают поле в форменное наказание. |
