— Изначально я считал, что вы можете оказаться полезной, — произнес я, глядя ей в глаза. — Но никакая полезность не может перевесить урона, который вы причинили роду Моровых. Как дворянин, в первую очередь я должен заботиться о своих людях. А вы против них плели интриги. Я мог бы наказать вас, но, на ваше счастье, ваш статус не позволяет мне ничего подобного. Поэтому мы сейчас попрощаемся, и с завтрашнего дня вы начнете самостоятельную жизнь.

Она не стала бросаться мне в ноги и вымаливать прощение. Покорно склонила голову и поднялась на ноги.

— В таком случае прощайте, Иван Владимирович, — произнесла Айшет. — И примите мою искреннюю благодарность за то, что помогли мне.

От гаремного воспитания не остался и следа. Девушка вела себя так, как ей и следовало себя вести в обществе благородного человека.

Это еще раз доказывало, что она прекрасно освоится в самостоятельной жизни. Такая приспособляемость — залог выживания. Уверен, не пройдет и года, а она уже будет служить новому господину.

Она покинула мои покои, и я вернулся к еде.

Наталья вышла из ванной, когда я закончил с ужином.

— Спокойной ночи, Иван Владимирович, — произнесла она, прежде чем я закрыл за собой дверь в спальню.

Да уж, денек выдался напряженным, отдохнуть не помешает.

Проснулся я от того, что дверь в спальню приоткрылась. Не открывая глаз, я опознал вошедшую девушку, но продолжил лежать, изображая спящего. Ночная гостья, судя по тому, что я видел в магическом взоре, сняла ночную рубашку и подошла к моей постели.

А стоило ей опереться на кровать руками и закинуть ногу на ее поверхность, я поднял веки и, перехватив ее запястье, приставил к горлу выращенный из ладони ледяной клинок.

— Кажется, я велел вам покинуть мой особняк, Екатерина Вячеславовна, — произнес я, глядя в растерянные глаза посетительницы.

— Я бы так и сделала, — ответила та, кося взглядом на мою руку, в которой парил острый кусок льда. — Но у меня нет права покинуть вас, Иван Владимирович, без разрешения императорской семьи.

Я хмыкнул в ответ.

— Вы последний в роду, — продолжила Александрова. — Его императорское высочество не хочет, чтобы кровь Моровых исчезла…

— И поэтому вы решили забраться ко мне в постель, Екатерина Вячеславовна, — произнес я.

— Ваша служанка больше здесь не появится, Айшет вы воспользоваться не пожелали, — ответила та. — А у меня есть приказ, Иван Владимирович.

— Я не бык-производитель, — произнес я. — Вы и вправду думали, что я наброшусь на вас, спросонья перепутав с Анной?

— Я должна делать то, что приказано, Иван Владимирович, любыми средствами достигать цели. Пожалуйста, уберите лезвие, я не угрожаю вам.

— Зато я угрожаю вам, Екатерина Вячеславовна, — усмехнулся я. — Убирайтесь из моего дома прямо сейчас. Это последнее предупреждение. Если вы не подчинитесь воле хозяина дома, я принесу его императорскому высочеству вашу голову и донесу до него мысль, что он поступил неправильно. Но вам уже будет все равно, верно?

Она тяжко вздохнула, прикрыв глаза.

— Я… Сделаю, как вы сказали, Иван Владимирович, — прошептала она.

Развеяв заклинание, я выпустил ее запястье, и Александрова тут же сползла с кровати. Легким движением она подняла ночную рубашку, но надевать ее сразу не стала. Вместо этого она повернулась ко мне так, чтобы попадающий через окно свет луны очертил ее тело в выгодном ракурсе.

— Вы действительно мне понравились, Иван Владимирович, — сообщила она, предпринимая последнюю попытку моего соблазнения. — И как мужчина, и как человек. Если бы вы дали мне шанс…

Вместо ответа я вновь создал ледяное лезвие в руке и провернул его между пальцев.