В зале одобрительно загудели, ответственность перекладывалась с разработчиков на внешнее враждебное окружение.

— …однако это не повод опускать руки. Если пропасть невозможно преодолеть прыжком, не стоит делать попытку преодолеть ее двумя прыжками. Надо обратиться за помощью к тем, кто уже находится на другой ее стороне. Конечно же, никто безвозмездно не станет делиться с нами технологическими секретами. Но не будем забывать, что мы продвинулись в создании ядерного оружия. Есть страны, которые не боятся вызвать недовольство мировых жандармов — в особенности США. Это те государства, которые, как и мы, неустанно пекутся о своей военной безопасности. Например, Иран.

Когда прозвучало название этой страны, лица дипломатов сами собой просветлели.

— Ему удалось создать надежное средство доставки. Его ракеты средней дальности способны достигать территории Израиля и точно поражать цели. Но у них нет главного — под давлением Запада президент Махмуд Ахмадинеджад то и дело вынужден обещать МАГАТЭ свернуть производство «тяжелой воды» в Исфахане. Почему бы нам не сотрудничать? Да и любимый руководитель Ким Чен Ир учит, что абсолютно любое государство имеет право на абсолютно любое атомное оружие. И ни о каком нераспространении атомного оружия, как утверждают Конвенция 1964 года и Международная конвенция о запрещении ядерных испытаний, речи вестись не может.

Начальник отдела Ким Пак с одобрением кивнул своему референту:

— Я помню вашу докладную записку, поданную на мое имя. — Он глянул на представителя МИДа. — Вы получили ответ на предварительный запрос?

— Мы связались с Тегераном, предварительный результат переговоров положительный, — прозвучала в ответ реплика. — Теперь дело за военными и спецслужбами.

Подтянутый кореец в штатском, сидевший в стороне от других, улыбнулся с легким превосходством и обменялся взглядом с референтом, после чего произнес:

— Спасибо, вы озвучили то, что собирался сказать и я. Я внимательно ознакомился с вашей докладной запиской, поданной на имя уважаемого товарища Ким Пака. Переговоры с иранской стороной почти окончены. Остались только технические сложности обмена необходимой информацией и технологиями…

Второй раз за этот день у начальника отдела науки ЦК компартии КНДР похолодело внутри. Теперь он уже другим взглядом смотрел на своего моложавого образованного референта. Тот сумел сработать «через его голову», нарушил партийную иерархию, но сделал это так, что теперь его было не в чем упрекнуть. Товарищу Ким Паку оставалось лишь одно — делать вид, будто референт действовал с его согласия и одобрения. Что-что, а толк в партийных интригах он знал.

Ким Пак торжественно поднялся, протянул руку референту.

— Конечно, вы немного поспешили, озвучив мнение руководства нашего отдела, — «руководство» прозвучало так, что ни у кого не оставалось сомнений: речь идет о самом Ким Паке, — я рад, что вы не перестраховщик. Новое поколение. Наша смена. Благодарю вас, товарищ Ир Нам Гунь.

Начальник отдела протянул руку референту. Тот ее крепко пожал. Моложавый Ир Нам Гунь сыграл ва-банк и сорвал куш. Впервые начальник публично назвал его, да еще в присутствии руководящих работников, не просто товарищем референтом, а по имени и фамилии.