Осталось только 3 миноносца. Одиноко и грустно мы ищем правильный путь домой и на этот раз находим… Удивительным стечением обстоятельств S-56 избежал всех мин, хотя как флагманский шел в голове кильватерной колонны. Наконец и с ним произошло несчастье, но, правда, без тяжелых последствий. Неожиданно лопнула одна из труб, и из котлов ушла почти вся вода. Миноносец принужден остановиться. Сейчас же к нему на помощь подходят V-77 (капитан-лейтенант Стратман) и V-78 с моим верным начальником полуфлотилии капитан-лейтенантом Регенсбургом и храбрым командиром корабля капитан-лейтенантом Кранцем. Они отшвартовываются к бортам и дают воду. Исправление аварии длится почти час. Кругом все еще мины.

Наконец мы на чистой воде, заботы о сохранении миноносцев в целости окончены, и навстречу нам идут другие миноносцы. Они высланы контр-адмиралом Лангемаком, находящимся на „Кольберге“. Вскоре и он сам встречает нас приветственным сигналом, трогающим душу и сердце.

Неприятеля мы так и не видели. Как выяснилось позже, он даже не выходил в море. Проклятая, злая ночь была позади нас!

Из 11 миноносцев осталось только 4: S-56, V-77, V-78 и G-89. Я, мои офицеры и команды переживали тяжелые минуты. Но мы сделали все, что могли, и это сознание утешает нас.

Война требует жертв. Правда, мы не потопили ни одного неприятельского корабля, но зато все же разрушили важные сооружения Балтийского порта и проникли в те воды, где русские чувствовали себя в полной безопасности.

Отныне они должны быть всегда готовы к таким же случаям, как этот. Все же наше дело имеет большое значение, так как неприятель как раз подготовлял перевозку войск из Ревеля в Ригу, что для нашей армии тогда было очень невыгодно.

В эти тяжелые часы мы, офицеры и команды X флотилии, научились понимать и ценить друг друга. Ни слова, ни действия, ни приказания не омрачают память об этих часах тесного, самоотверженного и светлого единения.

Со скорбью донося о потере стольких миноносцев, с гордостью за личный состав и в надежде, что с такими офицерами и командами мне придется принять участие в других операциях, я закончил рапорт так:

„Краткие промежутки между взрывами, частая гибель миноносцев и ежеминутное сознание возможности погибнуть требовали от офицеров и команд огромного самообладания, граничившего с подвигом.

С чувством гордости я как начальник флотилии могу донести о выдающемся поведении офицеров и команд. Люди соперничали в выдержке и спасали прежде всего раненых. Все маневры, спасение людей и подготовки к взрывам производились с величайшим самообладанием и тщательностью.

Только такому примерному, хладнокровному и доблестному поведению офицеров и команд можно приписать то, что общие потери были всего 16 убитых“».

Каким-то образом объяснить или оправдать эту операцию просто невозможно, и совершенно правы были русские офицеры, которые назвали эту вылазку форменным безумием. Но, если командование германского флота, прекрасно зная о минных заграждениях, послало на верную гибель свои корабли — это их, немцев, проблемы. «Все то хорошо, что к победе ведет. Война есть война, остальное не в счет», — сказал Фирдоуси в поэме «Шах-Наме».

Береговые посты сообщили о многочисленных взрывах, напоминающих артиллерийскую канонаду. Из Рогокюля в море вышел «Новик» вместе с 1-м и 5-м дивизионами эсминцев, всего 12 кораблей, однако, разумеется, никого не нашел.

В эту ночь германский флот получил ощутимый удар, но мне не хочется соглашаться с теми историками, которые называют колоссальные потери немцев свидетельством прочности обороны Финского залива. Корабль, попав на минное поле, может взорваться и затонуть.