Их восемь. Один старик с бандажом, явно скоро готовящийся разменять первое столетие, играется с ручками настройки камеры. Остальные надели шлемофоны, запустив программу, задуманную, чтобы туристы не скучали во время погружения, но при этом созданную так, чтобы она не слишком впечатляла, не то настоящая цель путешествия обернется полным разочарованием. В наше время эта грань столь тонка. Симуляции всегда выходят лучше реальной жизни, и та вечно получает пинки за плохое шоу.

Джоэлу очень хочется, чтобы передача развлекала груз чуть больше; тогда бы они заткнулись. Скорее всего, им абсолютно наплевать, так ли уж достойны монстры из моря Чэннера поднятой вокруг них шумихи. Эти люди здесь не потому, что бездна внушает им интерес, смешанный с ужасом, просто такое путешествие стоит дорого.

Кита пробегает глазами по контрольной панели. Даже она выглядит избыточной: большую ее часть занимают климат-контроль и управление развлекательными программами во время погружения. От скуки он выбирает наугад одну из них и отправляет на экран главного дисплея.

С помощью чудес современной анимации на экране оживает ксилография XVIII века. Грубо вырезанные щупальца обвивают мачты галеона, затягивая его под маленькие деревянные волны. Женский голос, спроектированный так, чтобы максимально привлекать внимание обоих полов, начинает рассказ: «Мы всегда населяли моря чудовищами…»

Джоэл отключается от трансляции.

Мистер Бандаж подходит к нему сзади и фамильярно кладет руку на плечо. Пилот еле справляется с желанием ее стряхнуть. Еще одна проблема с этими экскурсиями на глубину: нет кокпита, только панель управления перед пассажирским отсеком. От груза не спрячешься.

— Как у вас тут все сложно, — говорит мистер Бандаж.

Джоэл напоминает себе о профессиональных обязанностях и улыбается.

— Ты этим уже давно занимаешься?

Кожа неприкасаемого сияет золотым загаром культивированных ксантофиллов. Улыбка Джоэла становится немного натянутой. Естественно, он слышал обо всех плюсах этих пигментов: защита от ультрафиолета, повышенное содержание кислорода в крови, увеличение энергии. Говорят, эти штуки даже снижают потребность в еде, хотя, конечно, люди, способные себе позволить такое, явно не страдают от нехватки средств на бакалею. Тем не менее, на вкус Джоэла, это выглядит откровенно уродливым. Имплантаты должны делать из мяса или, по крайней мере, из пластика. Если бы люди занимались фотосинтезом, они бы рождались с листьями.

— Я спросил…

Пилот кивает:

— Уже пару лет.

Хмыканье.

— А я не знал, что «Глубинные сафари» — такая старая компания.

— Я не работаю на «Глубинные сафари», — объясняет Джоэл настолько вежливо, насколько может. — Я — фрилансер.

Неприкасаемый, возможно, и не знает, что это такое, он же из поколения, когда все клялись в верности одному хозяину год за годом. Тогда никто не думал, что идея-то не очень.

— Хорошо тебе, — мистер Бандаж отечески похлопывает его по плечу.

Джоэл закладывает руль на левый борт. Сейчас они проходят около юго-восточного рукава рифта, прожекторы погашены; на сонаре невыразительный пейзаж из ила и валунов. Сам разлом в пяти-десяти минутах пути. На экране туристическая программа вещает о гигантских кальмарах, атаковавших спасательные шлюпки во время Второй мировой войны, выкатывает целый парад архивных фотографий в качестве доказательств: человеческие ноги, сморщенные от конических ран размером с кулак там, где присоски в роговой оправе выдрали куски плоти.

— Омерзительно. А мы увидим гигантских кальмаров?

Джоэл качает головой.

— Это на другой экскурсии.

Электронный гид тем временем запускает перечисление всяких глубоководных ужасов: показывает кусок мяса, выброшенный на флоридский пляж, судя по этому куску можно сделать вывод о существовании осьминога диаметром тридцать метров.