На других участках фронта – поиски разведчиков и в ряде пунктов бои местного значения.

За 19 октября наши войска на всех фронтах подбили и уничтожили 189 немецких танков. В воздушных боях и огнём зенитной артиллерии сбито 40 самолётов противника.

Восемьдесят третья бригада морской пехоты пополнялась.

После боев на мысе Херсонес и освобождения Севастополя ее расположили в Балаклаве, и возникла короткая передышка.

Чтобы дать бойцам немного развеяться и отдохнуть, командование отправило некоторую их часть (туда попали и разведчики) в одно из близлежащих крымских сел на заготовку сена.

Село оказалось ничего себе: под сотню хат, с церковью, клубом и не особо ограбленное немцами.

Принявшие на постой моряков селяне на славу угостили освободителей, а с утра те уже повзводно махали в полях косами.

– Такая работа по мне! – довольно басил Жора и пер вперед буром, словно трактор.

– Хорошо – улыбался, широко ворочая плечами Петька, а изрядно отставший Дим (он держал косу впервые), тихо поминал всех чертей и их святителей.

В полдень исполнявший обязанности кока Сашка Кацнельсон молотил чумичкой в кусок привязанного к столбу рельса, и все подкреплялись на расстеленных плащ-палатках наваристым кулешом с салом у полевой кухни, закусывая его черным хлебом и зеленым луком.

Однажды после обеда в небе грянул гром. Сначала ребята подумали, что это взрыв, и ломанулись к сложенному на бричке оружию, а потом сверху хлынул майский дождь, теплый и душистый.

Когда же он кончился, над степью из края в край повисла радуга, которую они видели за войну впервые.

После заката, когда в небе зажигались первые звезды, моряки возвращались в село, мылись у колодцев и прихорашивались. Облачившись в форменки с синими воротниками и клеша, прихватив с собой аккордеон, они направлялись в сельский клуб, где их уже ждали местные девчата. «Сильного пола» в селе почти не было, только старики да подрастающие пацаны, старающиеся походить на взрослых.

И до полуночи в клубе играл аккордеон, сменяя лихое матросское «яблочко» на вальсы, танго и кадрили.

Веселились все, кроме Жоры Дорофеева.

В боях за Севастополь Дуся Завалий была в очередной раз ранена и отправлена в глубокий тыл, в связи с чем он заливал горе вином, которое имелось практически в каждой хате.

После окончания танцев пары уходили за село, где в балках щелкали соловьи, и ребята любили девчат, как всегда бывает в таких случаях.

Не обошло это дело и бравого старшину.

Дим несколько ночей провел на сеновале с черноглазой вдовой Галей. Молодой и красивой.

Через неделю мирная жизнь кончилась, и всех отозвали в часть, где выяснилось, что Дим, как говорят флотские, «намотал на винт» от этой самой Гали.

И в результате загремел в госпиталь по полной программе.

Оттуда он написал маме в Тбилиси, что немного захворал и находится на излечении, а спустя несколько дней получил оттуда телеграмму: «Держись, сынок, вылетаю».

Когда прилетевшая с попутным «Дугласом» майор Вонлярская примчалась на машине в госпиталь, чада и след простыл. Оно выписалось и драпануло в бригаду, которую к тому времени передислоцировали в Одессу.

Соединение меж тем вплотную придвинулось к государственной границе СССР. За которой раскинулись Балканы.

Входившие в гитлеровскую коалицию Болгария, Венгрия и Румыния вместе с немцами располагали там почти миллионной армией, имевшей опыт войны на Восточном фронте.

В ночь на 22 августа 1944 года, под густым покровом ночи бригада приступила к форсированию Днестровского лимана. А чтобы обеспечить скрытность, двенадцать километров до места высадки морские пехотинцы шли своим ходом – на шлюпках.