Горец первым пошёл в атаку, с его бронёй и силой ждать и обороняться было бы стыдно. Борода его яростно топорщилась из-под шлема, он изрыгал ругательства на своём наречии и размахивал мечом.

Радко, напротив, стоял спокойно, держа впереди себя протазан. Ноги его были широко расставлены, он немного покачивался из стороны в сторону, перенося вес с одной ноги на другую, на лице его не дрогнул ни один мускул.

В свой первый удар горец вложился от всей души, он бы точно разрубил Радко надвое, если бы попал. Но не попал, клинок меча рассёк пустоту, а Радко ушёл кувырком в сторону, а через секунду уже стоял в пяти шагах справа в прежней позе. Закованный в сталь горец зарычал. Он снова кинулся в атаку, с размаху нанося удар, но не сверху наискосок, как в первый раз, а параллельно земле, на уровне груди. Подавшись назад, акробат упал на спину, что с ним никогда не происходило, а обрадованный противник тут же нанёс колющий удар, который просто обязан был пригвоздить Радко к земле. Вот только не пригвоздил. Клинок ушёл в землю едва ли не на локоть, а находившийся рядом акробат изо всех сил ударил ногой по запястью горца. Могучая рука смогла удержать меч, зато удар противовесом протазана в лицо, не полностью прикрытое шлемом, он пропустил.

Вырвав меч, горец отскочил назад. Сплюнув кровь на землю, он перехватил меч, и стал неспешно приближаться к врагу. Вся спесь и бравада с него слетели, это был опытный воин, который, наконец, понял, что противник его вовсе не так слаб, как ему казалось раньше. Теперь он не будет отвлекаться на ругань и лишние движения.

Следующие удары он наносил, уже не замахиваясь, это было лишним. Силы поворота кисти вместе с тяжестью меча хватило бы, чтобы нанести смертельную рану. Радко отступал, уходил в сторону, изредка парировал удары, не отбивая их, а только слегка направляя в сторону. Видно было, что горец начал тяжело дышать. Возраст и лишний вес брали своё. Радко подобных проблем не знал. У него даже выражение лица за всё время боя ни разу не изменилось.

А враг его всё более выдыхался. Удары становились реже, он передвигался медленнее, иногда делая паузы, чтобы восстановить дыхание. Это не ускользнуло от взгляда акробата, он резко активизировался. В очередной раз, поднырнув под клинок, он не просто ушёл кувырком, при этом умудрился ткнуть противника в бок остриём своего оружия. Пробить кольчугу не получилось, но боль причинил сильную, судя по обиженному мычанию горца.

Теперь Радко уже не выжидал нападения, он атаковал сам, уколы находили цель, противник просто не успевал их отбивать. Доспех спасал не всегда. Очередной выпад акробата распорол заточенным рогом бедро горца чуть выше колена. Рана была с виду небольшая, но кровь потекла обильно, а раненый ощутимо захромал. Теперь бросаться в атаку он уже не мог, стоял на месте с мечом в руках, только и делая, что поворачиваясь лицом к противнику, который словно бы перетекал с места на место.

Собравшаяся толпа, которая совсем недавно поддерживала своего бойца криком и свистом, теперь замолкла. По рядам людей прокатился недовольный гул.

— Приготовься, — шепнул Лео на ухо магу, — подозреваю, когда Радко его убьёт, начнётся свалка.

Маг ничего не ответил, просто достал из-под шубы пузырёк, вынул пробку и опрокинул содержимое в рот.

— Я готов, — сказал он, сверкнув странным блеском глаз.

А бой постепенно превращался в избиение. Горцу уже давно пора было бросить меч и признать поражение. Радко никогда не был кровожадным, он, скорее всего, не стал бы его убивать. Но гордость не позволяла этого сделать, заставляя погибнуть за пару гнилых сапог.

Рана на ноге продолжала кровоточить. Теперь к ней добавилась рана плеча, сильный удар протазана разорвал кольца кольчуги и разрезал левое плечо. Совсем неглубоко, от силы, на палец. Но и это было больно, приводило к потере крови и затрудняло действия левой рукой.