Хлопнула входная дверь, и в наступившей тишине я отчетливо услышат лязг тяжелых капель по подоконнику и посмотрел на календарь.

Зазвонил телефон, и я снял трубку.

— Детективное агентство эм-дэ-дэ. Слушаю вас.

— Виктор Эдуардович, — торопливо зашептала в ухо Лизка, — вы бы не могли срочно приехать? Он тут лежит совсем задушенный, уже и не дышит почти. На горло даже смотреть страшно.

— Кто?

Я догадался, что на другом конце провода Лизка закатила глаза.

Насколько я знаю, Чарик должен был выйти на работу через два дня. Я не ведал, что они с Лизкой уже вернулись из Испании, тем более, не подозревал, что Чарика успели задушить.

— Лиза, вызови «скорую» и никому не открывай! — необдуманно распорядился я.

Положив трубку, я скинул пиджак, открыл сейф и надел наплечную кобуру. Чертыхаясь, прикрыл её пиджаком, с трудом попав в рукава, и метнулся к выходу.

В подъезде я чуть не сбил с ног подозрительно сухую Ленку, с похоронным видом стоявшую у двери.

— Что?! — заорал я на неё.

— Я согласная, — прошептала она, опустив глаза.

— На что?

— На дополнительные услуги, — прочитала она на полу и подчеркнула носком туфельки. К сожалению, у меня не было ни времени, ни лишних патронов на победный салют.

— Хорошо, начнем прямо сейчас… Нет, сначала позвони Клину, скажи, что я уехал к Чарику, — на него кто-то напал. А потом возьми тряпку и отдайся «Мойдодыру» со всей пылкостью дипломированного специалиста. Всё!

В окне четвертого этажа шевельнулась штора. Из-за неё выглянула на редкость зверская рожа, пробежалась взглядом по «пассату» и снова скрылась.

Я обошёл машину, старательно пиная покрышки. Я здесь оказался случайно. Просто заехал в первый попавшийся двор, чтобы подкачать камеру. Пусть рожа, выглядывающая из комнаты Чарика, в этом убедится.

Я провёл рукой по волосам, стряхивая капли, открыл багажник и достал насос. Присев у заднего колеса, сокрушенно покачал головой и даже всплеснул руками. Станиславский, наверное, сказал бы свое знаменитое: «Не верю!», но там, у Чарика, за занавеской пряталась рожа совсем не Станиславского. И я постараюсь ее убедить, что душить Чарика — нехорошо.

Я выпрямился и медленно пошел к соседнему подъезду.

— Кто там? — отозвался на мой звонок настороженный женский голос.

Я чуть не ляпнул: «Водопроводчик», но вовремя одумался и, за неимением разводного ключа, махнул перед дверным глазком удостоверением.

— Налоговая полиция.

— Нет у нас ничего! Вон, на шестом, в двести двадцать пятой спросите.

— Я не погорелец, уважаемая, а из налоговой полиции. Немедленно откройте дверь, у меня срочное дело.

— Ещё раз покажите… Что это за эм-дэ-дэ такое?

Я убрал руку и твердо сказал глазку:

— Московский департамент детективов налоговой полиции.

— Прямо из Москвы, что ли?

— Из Московского района. Мадам…

— Фотографию покажите! — приказали из-за двери. Я послушно раскрыл удостоверение.

— Что-то не похож как будто…

Ещё сотня-другая вопросов и ответов, и можно будет возвращаться в «Мойдодыр». Я прислонился к двери и на одном дыхании проговорил:

— Если вы сейчас же не откроете дверь, дорогая мадам, я вызову взвод физической поддержки.