|
С трезвоном колокольчиков он проносился по главной улице, останавливался у конторы Айры Пайла — «Агентство по продаже недвижимого имущества», звал: «Эй, Па-айл! Поехали!» — и оба направлялись в бар гостиницы Овертон. Здесь Джек подходил к стойке, занимал свое место — с самого края, спиною к залу — и требовал кварту шотландского виски. Пил он из высокого стакана, куда входило унций двенадцать, и всегда сам наливал два первых стакана для Пайла, после чего Пайл мог уже пить сколько пожелает или совсем не пить. Когда кто-то назвал Пайла партнером Джека Лондона по части выпивки, тот воскликнул: — Куда мне претендовать на такое звание! Да и кому это по плечу! Джек—это была совершенно особая статья. Какой-то двужильный, честное слово. Я пропускаю один стаканчик, он—четыре, а то и пять. И вот ведь занятная штука: девяносто процентов всех разговоров у стойки—о чем бы вы думали? О социализме. Он для того и являлся в Санта-Роза—лучших спорщиков, чем в здешних местах, не найдешь. Тут его не любили: он ведь не разбирал, кто перед ним— судья, бизнесмен или директор торговой палаты, и прямо при них говорил о том, как прогнила капиталистическая система. Сколько лет он приезжал в Санта-Роза, а я ни разу не слыхал, чтобы с ним кто-нибудь согласился. Когда я задавал ему каверзный вопрос о новом, социалистическом государстве, он, бывало, на секунду задумается, потом тряхнет головой и скажет: «Постой, надо заложить за воротник еще раз, тогда в голове сразу станет яснее». Глоток—и дело сделано: он пускался рассуждать о том, как дешево будут доставаться потребителю товары, когда их будут производить ради пользы, а не ради выгоды. Когда Пайла с ним не было, Джек заходил в бар Овертон, быстро оглядывал зал, шел в свой уголок промочить горло раз-другой, а потом подзывал кого-нибудь к себе и заводил беседу. — Так вот насчет того пункта, о котором вы говорили на днях,—начинал он,—что будто бы социализм уничтожает личную инициативу. Я об этом думал, и у меня появились кой-какие новые идеи... Друзья, которым случалось пить с ним вместе, вспоминают, что темы споров были самые различные: война, бедность как источник преступности, биология, организация труда, психоанализ Фрейда, коррупция в системе судопроизводства, литература, путешествия и грядущее социалистическое общество. В шесть часов, распив с очередным компаньоном бутылку шотландского, он садился в коляску и ехал домой. С лошадьми он умел обращаться прекрасно, но после выпивки любил быструю езду. Билли Хилл, который обслуживал его за стойкой бара Овертон, а потом и в других барах, говорит: — Джек был способен выпить больше спиртного, чем любой другой, но ему это было нипочем. Он всегда держался прямо, с достоинством. Когда наступало время уйти из заведения, он уходил, как джентльмен. Если чувствовал, что выпил достаточно, — значат достаточно. Мне никогда не приходилось видеть его сварливым, злобным—он постоянно оставался благодушным и общительным, не ввязывался в споры, если только не попадался кто-нибудь, умеющий спорить по-настоящему; но куда им было до него! Он мог хоть кого переспорить. Пайл тоже говорит, что никогда не видел Джека пьяным — тот обладал поистине ирландской способностью поглощать виски. Он пил, чтобы развеять усталость и нервное напряжение, развязать язык, смазать «винтики» в голове, отвлечься, устроить себе передышку. |
