|
Ее трудно было назвать высокой, но как-то так получалось, что она умудрялась выглядеть значительно выше своего роста. Она очень высоко несла свою голову, плечи её никогда не сутулились, а походка у неё была величественная, истинно царская, и это, по-видимому, добавляло несколько дюймов к её фигурке. Волосы у неё были черными, глаза карими, и сейчас у неё были не накрашенные губы, хотя нужно сказать, что губы её вообще едва ли нуждались в помаде. У Тедди Кареллы губы были чуть полноватые и великолепного рисунка, а кроме того, часто привлекали внимание ещё и потому, что были лишены способности произнбсить слова. Она была глухонемой от рождения и по этой причине лицо её, как, впрочем, и остальное тело, использовалось ею как средство общения и, может быть, в силу этого отличалось особой выразительностью.
Они продолжали хранить молчание. Тедди – потому что не могла говорить, Карелла – просто потому, что ему говорить не хотелось. Но тем не менее между ними происходила молчаливая схватка. Наконец Карелла вынужден был уступить. – Ну ладно, ладно, – ворчливо проговорил он. – Я уже снова с тобой. Она вытянула указательный палец в его сторону, а потом согнула его, как бы нажимая на спусковой крючок. – Да, дорогая, – признался он. – Я снова убиваюсь по своей работе. Внезапно без всякого предупреждения она уселась к нему на колени. Руки его нежно обхватили её, и она сразу же сжалась теплым комочком, подтянув кверху колени и прижимаясь лицом к его Груди. Потом она заглянула ему в лицо и одними глазами сказала: “Расскажи”. – Да все об этой утопленнице, – сказал он. – О Мэри-Луизе Прошек. Тедди понимающе кивнула. – Посуди сама: ей тридцать три года, она приезжает в этот город с намерением начать новую жизнь. А потом труп её всплывает на поверхность реки Харб. Письмо, которое она отправила своим родителям, было полно самых радужных надежд. Даже если бы мы и подозревали здесь самоубийство, то содержание письма должно было бы вызвать у нас сомнение. А по данным судебно-медицинской экспертизы, смерть наступила в результате острого отравления мышьяком и в воду она попала уже мертвой. Ты успеваешь следить за тем, что я говорю? Тедди в ответ только кивнула, не сводя с него широко раскрытых глаз. – А тут ещё у неё оказалась; татуировка вот здесь... – и он показал место между большим и указательным пальцами на правой руке. – Там были сердечки и слово МИК. Татуировки этой у неё не было, когда она покидала свой родной Скрантон. Ну, и как по-твоему, сколько может быть этих МИКов в нашем городе? Тедди красноречиво закатила глаза. – Вот видишь. Специально ли она приехала сюда, чтобы встретиться с этим Миком? Случайно ли она встретилась с ним? Был ли он тем, кто бросил её в реку, предварительно отравив мышьяком? Да и как вообще разыскивать какого-то типа, о котором только и знаешь, что зовут его Миком? Тедди потыкала себя пальцем в то место на руке, где у утопленницы была татуировка. – Осмотреть те места, где делают татуировки? Я уже начал проверять все эти заведения. Надеюсь, что нам там удастся хоть что-то выяснить, потому что не так-то уж много бывает женщин, которые пользуются их услугами. – Он помолчал, а потом, как бы решив, что хватит разговаривать на производственные темы, спросил: – А чем ты здесь занималась целый день? Тедди сложила ладони, а потом раскрыла их как книгу. – И что же ты читала? Тедди отошла и тут же вернулась с журналом в красочной обложке, раскрыла его и положила на колени Карелле. – Господи! Неужели ты читала объявления о желании завести знакомство при помощи переписки? Зачем? Тедди высоко подняла плечи, улыбнулась, а потом торопливо прикрыла ладонью рот. |
