– А куда делся второй задержанный?

– Понятия не имею. Когда этот наш попутчик-полицейский нашел у меня кошелек, он сразу же утратил всякий интерес ко второму пассажиру.

– А ты утверждаешь, что именно второй и был карманным вором?

– Я не знаю, кто вытащил этот кошелек и кто был карманным вором. Единственное, что я знаю, так это то, что я не карманный вор. Как я уже сказал вам, я честно зарабатываю себе на жизнь.

– И кем ты работаешь?

– Я работаю бухгалтером-экспертом.

– И где?

– В фирме “Бинкс и Ледерле”. Это одна из старейших фирм в нашем городе, специализирующихся на бухгалтерской экспертизе. Я проработал в ней уже много лет.

– Ну что ж, Крис, – сказал шеф, – рассказ твой звучит довольно убедительно. Но последнее слово в этом деле остается за судьей.

– А знаете, есть на свете люди, – сказал Дональдсон, – которые не прочь возбудить дело о возмещении ущерба, причиненного неоправданным арестом.

– Но мы ведь пока не знаем, так ли уж неоправдан был твой арест, не так ли?

– Для меня это было ясно с самого начала, – сказал Дональдсон. – Я честно работаю и совершенно не желаю связываться с полицией.

– Никто не хочет с ней связываться, – философски заметил шеф детективов. – Следующее дело.

Дональдсон спустился со сцены.

Клинг смотрел на него и раздумывал над тем, можно ли верить его словам, но он опять-таки не увидел никакой связи между белокурым спутником Мэри-Луизы Прошек и человеком, который утверждал, что его ложно обвинили в карманной краже.

– Даймондбек, первое, – объявил шеф детективов. – Перейра Дженевьева, сорока семи лет, обвиняется в нанесении резаной раны своему мужу ножом для резки хлеба. Никаких заявлений при задержании не сделано. Так что же случилось, Дженни?

Дженевьева Перейра оказалась женщиной маленького роста с хитрыми голубыми глазками. Стояла она, поджав губы и сложив руки на животе. Одета она была очень аккуратно и без крикливости, единственное, что нарушало стиль её одежды, было довольно большое кровавое пятно на платье спереди.

– Я обнаружила ошибку в приводимых вами сведениях, – сказала она.

– В самом деле?

– Вы ошиблись в определении моих хронологических данных на два года. Возраст мой составляет всего сорок пять лет.

– В таком случае, простите меня, Дженни, – сказал шеф.

– А кроме того, у меня создается впечатление, что подобная фамильярность с вашей стороны в данных условиях является неуместной. Только самые близкие мои знакомые называют меня Дженни. Вам же я предложила бы пользоваться моим полным именем Дженевьева.

– Благодарю вас, – сказал шеф детективов со смешком в голосе. – Следовательно, именно так мне и следует вас именовать?

– Да, в случае необходимости обращения ко мне, – сказала Дженевьева.

– Так почему же это вы пырнули своего супруга ножом, Дженевьева?

– Я его не пыряла, – ответила Дженевьева. – Если ему причинено какое-либо ранение, то в любом случае это всего лишь небольшой поверхностный порез. Я уверена, что он очень скоро полностью восстановит свое здоровье.

– А вы отлично говорите по-английски, – сказал шеф.

– Ваша похвала, возможно, и не вполне обоснованная, – сказала Дженевьева, – воспринимается мною с благодарностью.