|
Для Дэви не было секретом, что эвакуация населения с так называемых «оккупированных территорий» проводилась по указанию президента и его окружения, а если смотреть глубже, это было организовано с подачи специалистов из США и Англии. Сначала людей пытались обмануть, будто бы отряды осетинского ополчения при поддержке русских, войдя в населенные пункты, незамедлительно приступят к этническим чисткам. В эту ересь никто не поверил. Тогда были задействованы командно-административные ресурсы. В приказном порядке свое жилье должны были покинуть сотрудники полиции, чиновники и служащие других государственных структур. В общем, та категория, на которую непосредственно можно было воздействовать путем шантажа, угроз, а в будущем лишить работы. Никто из тех, кто стоял за всем этим, не верил, что населению прилегающих к Осетии районов грозит опасность. Но им нужны были толпы беженцев на дорогах, страх в глазах детей, безысходность на лицах стариков. Пусть весь мир видит: еще немного – и в Грузии грянет гуманитарная катастрофа. Повсюду царил хаос. Поэтому неизвестно, как поведут себя в этой обстановке взращенные западными кураторами диверсанты. Их научили стрелять, совершать многокилометровые марши, диверсии и еще многому тому, что необходимо уметь профессионалу. Но это ничто, если нет боевого духа, веры в победу и уверенности в своей правоте.
Дэви выглянул из-за машины на другую сторону дороги. Солдаты обоих подразделений столпились у обочины и о чем-то негромко разговаривали. Причем они разительно отличались друг от друга. Те, кто вышел из района боевых действий, говорили негромко и сдержанно, даже, как показалось Дэви, надменно и немного с презрением. У них были серые, уставшие лица, почерневшая от пота и грязи форма. Они небрежно держали оружие, кто на плече, кто под мышкой, всунув при этом руку в карман штанов. Спецназовцы, прибывшие с юга республики, лишь задавали вопросы и слушали своих коллег, открыв рты. – Это плохая затея, – донеслось до слуха Дэви, и он посмотрел на Левона, который это сказал Георги. – Я не хочу играть в такие игры, – усталым, немного с хрипотцой голосом продолжал тот, не заботясь о том, что рядом стоит иностранный наблюдатель. – Если бы три года назад знал, что задумали в правительстве, ни за что не пошел бы в армию. Невольно Дэви поймал себя на мысли, что эти слова адресованы именно ему. – Мы воюем против всего Кавказа! – между тем бил в одну точку Левон. – Я видел осетин из России, много чеченцев. Там часть батальонов «Восток» и «Запад». Русские дерутся, будто защищают свою землю. Добром это не кончится. – И это хорошо! – не выдержал Дэви. – Спичка брошена в ведро с бензином. Этот пожар вернется обратно на Северный Кавказ, а Грузию защитит весь цивилизованный мир. Я не понимаю, почему у вас такое настроение? – Когда я уходил со своими ребятами на задание, то на нашей территории видел много техники, – с обидой и злостью стал пояснять Левон. – Танки, пушки, «Град», всего и не перечислишь. Потом, уже оказавшись в тылу у осетин, за Цхинвалом, мы любовались, как на этот город полетели тысячи ракет. Это походило на салют. За многие километры был слышен сильный грохот, который превратился в гул. Я уже думал, что там не осталось ни одной осетинской собаки. А что сейчас? – Он выдержал паузу, будто ожидая, что кто-то договорит за него, и, не дождавшись, продолжил: – Все убежали. Осетины празднуют победу! – Ты просто устал, Левон. – Дэви отвел взгляд в сторону. – Вам приготовили душ и привезли новое обмундирование. – Куда потом? – нахмурился Левон. – Все скажут, – пообещал Дэви и забрался на заднее сиденье своего джипа. Он не хотел продолжения разговора, да и не знал, как вести себя в подобной ситуации. |
