Если бы идеальный умозрительный наблюдатель соблаговолил мгновенно перенестись в «Президент-отель», что располагается значительно севернее, между Театром Эстрады и Домом Художника на Крымском валу, то в одном из люксов предпоследнего этажа он имел бы удовольствие созерцать бездыханное тело Роджера Уотерса. Труп видного композитора и музыканта в черной помятой футболке и потертых джинсах лежал поперек гигантской двуспальной кровати, его костлявая левая рука бессильно свесилась до пола. На руке четко обозначались натянутые, словно гитарные струны, сухие фиолетовые вены. На лошадином лице покойного композитора и музыканта с глубоко прочерченными каньонами скул застыла гримаса безграничного страдания. В правой ладони Уотерса был намертво стиснут стакан из-под молока.

Дверь, ведущая в гостиную, тихо отворилась, и в спальню вошла Нэнси Спанжен. Когда-то она была подругой Сида Вишеза, лидера культовой группы «Секс Пистолз». Тогда по всему выходило, что Вишез вскоре убьет ее, после чего будет выпущен из тюрьмы под залог и через четыре месяца сдохнет от передоза на ее могиле. Однако в предначертанное вмешался господин случай в лице Роджера Уотерса. Высокий угрюмый аутист в черной джинсовой куртке набил Вишезу морду, после чего забрал Нэнси с собой и поселил ее в своем доме недалеко от Лондона. Тем самым он внес похвальную поправку сразу в две юные судьбы, поскольку вразумленный Сид начал новую жизнь, вылечился от наркотической зависимости, организовал несколько благотворительных рок-концертов и стал петь по воскресеньям в церковном хоре. Теперь, четверть века спустя, он постоянно присылал Уотерсу на рождество трогательные открытки с барашками.

— Родж! — позвала Нэнси.

Бездыханное тело на кровати тихо и мучительно застонало.

— Роджер, звонили из мэрии, — сказала Нэнси. — На южной окраине опять прорыв инферно. Требуется твое вмешательство.

Уотерс с трудом приоткрыл глаза и тут же болезненно зажмурился.

— Fuck myself, — скрипучим старческим голосом проговорил он. — OK, just a little pin prick?..

— There'll be no more aaaaaaaah?.. — печально хмыкнула Нэнси. — Нет, Родж. Об этом не может быть и речи. Если хочешь, я подогрею тебе еще молока.

— Долбаный город, — не открывая глаз, с усилием произнес видный композитор и музыкант, оказавший серьезное влияние на развитие современной популярной музыки. — Долбаная страна. Долбаный Уотерс.

— Никто не заставлял тебя сюда приезжать, Родж. Это был жест доброй воли с твоей стороны.

— Знаю, заткнись, сука... — Уотерс хрипло застонал. — Убейте меня кто-нибудь. Убей меня, Нэнси.

— Родж, — мягко сказала Нэнси, — нам надо спешить. Там гибнут люди.

— Я понимаю... — Роджер начал медленно, с закрытыми глазами, подниматься с постели, словно восстающий из гроба Дракула, но на середине траектории замер, побалансировал несколько мгновений и снова повалился на спину. — Я не могу. Hey, just a little pin prick, ha?..

— Роджер, — устало проговорила Нэнси. — Ты помнишь, как сторчался Сид?

— Помню, — неохотно буркнул Уотерс. — Сам тайком подмешивал ему кислоту в чай. Для смеха.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнула Нэнси. — Ты помнишь, как сторчался Джим?..

— Король ящериц? — уточнил Уотерс. — Он просто не смог перенести, что я победил его в честном поединке на крышах Парижа. Это было чистое самоубийство.

— Ты помнишь, на чем он сторчался? — Нэнси не позволила ему увести разговор в сторону.

— Помню, — нехотя признался Уотерс.

— Ты помнишь, как сторчались Дженис, Джимми и Элвис?..

— Ладно-ладно, помню. — Уотерс перевернулся на живот и безуспешно попытался скатиться с кровати.