В-третьих, Сергей Павлович Королев был человеком интересным. Не как Главный конструктор, а просто как человек, да вдобавок человек, стоявший у самых истоков такого интересного дела, как полеты в космос.

Я не собираюсь превращать эту главу моей книги в очередной пересказ биографии Дважды Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии, академика Академии Наук СССР С. П. Королева.

Я уверен, что все читатели в той или иной мере знакомы с основными вехами его жизни. С его, так сказать, официальной биографией.

Родился…

Учился…

Работал…

Разработал…

Награжден…

Создал…

Награжден…

Осуществил…

За строчками официальной биографии человек почти не виден. Сквозь них, строчки эти, больше проглядывает его парадный образ.

Каким он был — Сергей Королев?

Представьте себе — вам тридцать два года.

Вы живете в Москве, занимаетесь любимым делом — создаете ракеты, у вас есть дом, семья и какое-то общественное положение. Свой мир, короче говоря.

И вдруг в одно прекрасное, то есть наоборот — ужасное, мгновение подпорки вашего мира рушатся, и он переворачивается.

Вашим домом становится тюрьма.

Вашей «работой» становятся допросы, на которых вы отбиваетесь от высосанных из пальца обвинений во вредительстве. На допросах вас всячески унижают и часто избивают.

Вашей семье ничего не известно о вас, как и вам о семье.

Ваше общественное положение… ох, да что тут говорить. Какое общественное положение может быть у вредителя. Ваши бывшие коллеги или сидят в соседних камерах, или делают вид, что никогда не были знакомы с вами, а самые, мягко выражаясь, беспринципные из них подписывают акты и заключения, вас уличающие.

Порой следователи (их много) меняют гнев на милость. Помните, у Высоцкого:

«Или-или» проваливается, и вас бьют снова. Долго.

Потом устраивают вам «конвейер». Допрашивают без передышки, сутками напролет. Следователи меняются каждые шесть-восемь часов, а вас сменить некому. Потом один из следователей вдруг добреет и заводит старую песню о насущном.

Исчерпав все средства, уставшие следователи выдвигают вам ультиматум:

— Подумай о семье, — говорит один из них, безликий, как и остальные. — Если не сознаешься, если будешь продолжать упорствовать, твою жену арестуют, а ребенка отправят в детский дом.

Помолчит и добавит:

— Соглашайся, тебе все равно подыхать, а они могут жить…

Королева арестовали двадцать седьмого июня 1938 года.

Четвертого августа того же года, проведя в застенках НКВД, а именно в Бутырской тюрьме, месяц с небольшим, он сознался в том, чего никогда не делал. Признал свою вину по всем предъявленным «следствием» обвинениям.

Признал свое участие в никогда не существовавшей антисоветской террористической и диверсионно-вредительской троцкистской организации, действовавшей в научно-исследовательском институте № 3 Народного комиссариата оборонной промышленности. Признал, что намеренно допускал срыв отработки и сдачи на вооружение Рабоче-Крестьянской Красной Армии новых образцов вооружения.

Потом он, можно сказать, отдыхал. Сидел в душной темной камере и ждал суда.

Точнее говоря — того, что называлось судом.

Двадцать седьмого сентября 1938 года Военная коллегия Верховного суда СССР под председательством армвоенюриста Василия Васильевича Ульриха рассмотрела дело Королева и вынесла ему «справедливый» приговор.

Адвоката вредителю не полагалось — вся Военная коллегия состояла из председательствующего и двух его бледных теней.

Королев отказался от данных во время следствия показаний и объявил себя невиновным, пояснив, что следователи принуждали его к самооговору.