|
Вообрази, как его корабль пробивается сквозь море травы, вспугивает тучу рыб, словно июньских кузнечиков, или скользит между ледяных островов. О, он был в Китае и поднимался по рекам Африки. Но он не просто искатель приключений и как будто не гордится открытием новых земель; он и не просто купец. Однажды я стала допытываться, почему он так живет; он уклонился от ответа. Я узнала от моей прачки то, что кажется мне причиной его непоседливости: дитя мое, и у него было дитя; дочь моя, у него была дочь. Она едва достигла возраста, когда могла приготовить ему воскресный обед или починить его одежду. В те дни он плавал только между Мексикой и Перу, и сотни раз она махала ему рукой при встрече или на прощание. Не нам судить, была ли она прекраснее и умнее тысяч других девочек, живших вокруг, но она была его. Тебе, наверное, покажется постыдным, что этот железный человек блуждает по земле, словно слепец по пустому дому, из-за того лишь, что потерял девчонку, несмышленыша. Нет, нет, тебе этого не понять, моя ненаглядная; я же понимаю и бледнею. Вчера ночью он сидел со мной и говорил о ней. Он подпер щеку рукою и, глядя в огонь, промолвил: „Порой мне кажется, что она уехала путешествовать, и я еще увижу ее. Мне кажется, что она в Англии“. Ты будешь смеяться надо мной, но я думаю, что он мыкается по полушариям, чтобы убить время между сегодня и старостью».
Братья всегда питали глубокое уважение к капитану Альварадо. Когда-то они работали у него, и из молчания троих слагалось ядрышко смысла в этом мире бахвальства, самооправданий и велеречия. И поэтому теперь, когда великий путешественник вошел в сумрачную кухню, где ел Эстебан, юноша отодвинул свой стул в темный угол, но про себя обрадовался. Капитан не подавал виду, что узнал или даже заметил его, пока не кончил трапезу. Эстебан давно кончил есть, но, не желая вступать в разговор, выжидал, когда капитан покинет эту пещеру. Наконец капитан подошел к нему и сказал: — Ты — Эстебан или Мануэль. Один раз ты работал у меня на разгрузке. Я капитан Альварадо. — Да, — отвечал Эстебан. — Как живешь? Эстебан что-то пробормотал. — Я ищу крепких парней в новое плавание. — Молчание. — Пойдешь со мной? — Молчание, более долгое. — В Англию. И Россию… Тяжелая работа. Хорошие заработки… Далеко от Перу. Как? Эстебан как будто не слышал. Он сидел, глядя на стол. Наконец капитан возвысил голос, словно обращаясь к глухому: — Я говорю: хочешь пойти со мной в плавание? — Да, пойду, — вдруг ответил Эстебан. — Отлично. Отлично. Брат твой мне тоже нужен, само собой. — Нет. — Почему? Он не захочет? Эстебан что-то промямлил, глядя в сторону. Потом, привстав, произнес: — Мне надо идти. Мне надо повидать одного человека по одному делу. — Давай я сам поговорю с братом. Где он? — Умер, — сказал Эстебан. — А-а… Я не знал. Не знал. Извини. — Да, — сказал Эстебан. — Мне надо идти. — Угу. Ты который? Как тебя звать? — Эстебан. — Мануэль когда умер? — Он… всего несколько недель. Расшиб себе колено и… Всего несколько недель. Оба смотрели в пол. — Сколько тебе, Эстебан? — Двадцать два. — Ну так договорились, пойдешь со мной? — Да. — Ты, может быть, не привык к холоду? — Нет. Я привык… Мне надо в город, повидать одного человека по одному делу. — Ладно, Эстебан. Приходи сюда ужинать, и мы поговорим о плавании. Приходи, выпьем с тобой вина, и все. Придешь? — Да, приду. |
