Долго поразмышлять на тему неудачной личной жизни девушке не дали: проснулись родители и засобирались на работу, одновременно пытаясь уговорить старшую дочь отдохнуть хоть неделю в деревне. Ника отбивалась как могла. Ей совсем не улыбалось сидеть в крохотной деревушке в десять домов. Вот мелким там жить только в радость: дед и бабушка их постоянно брали в лес, на рыбалку, на охоту, собирать какие‑то травы. В общем, что ни день, то новые открытия.

— Ника, — в комнату заглянула мама, одетая в деловой светлый костюм. — папа после работы едет на какую‑то встречу, я заскочу к подруге, так что дом на тебе.

— Ага.

— Ника. — женщина добавила в голос немного строгости. — Ты поняла? Это не означает, что ты можешь удрать куда‑то. Приготовь ужин и вымой полы в зале и на кухне. Плюс не забудь запустить стирку.

— А гречку с пшеном не перебрать?

Мама погрозила дочери кулаком и убежала: она уже опаздывала на совещание. Девушка же потянулась и соскочила с подоконника. Какое же блаженство понимать, что впереди целый день свободы. А за ним еще много таких же дней. Вот сейчас она пойдет и разогреет завтрак. Или приготовит себе что‑нибудь офигенное, благо одно время «подсела» на интересные рецепты. А потом примет прохладный душ и завалится в обнимку с ноутом, до приезда Насти.

Ника ласково погладила мотоцикл и подумала, что надо бы дать ему имя. Свой Джебель она когда‑то называла Джеком. А здесь…Девушка задумалась. Нет, здесь точно требовалось другое имя, только вот какое?

— Кто же ты у нас? — она присела на корточки перед мотоциклом. Тот не спешил отвечать, видимо, предоставив Нике полную свободу действий. Весь такой блестящий, с оранжевыми и белыми вставками, новенький, красивый.

«Макс» — непонятно откуда всплыло в мозгу. Ника прищурилась и кивнула: точно, это имя подходило просто идеально.

— Мой личный Максик. — она в порыве нежности послала мотоциклу воздушный поцелуй. Ну вот, теперь точно все супер.

— Скоро мы поедем, Максюха! Скоро мы с тобой отправимся по таким трассам, что просто закачаешься!

— Чего ты хочешь? — Макс недоверчиво, с толикой легкого ужаса взирал на двоюродную сестру. Та не желала понять его замешательство.

— Я так редко тебя о чем‑то прошу. Просто все как назло заняты.

— А я, значит, свободен? Мне в гараж надо, уже с народом договорился.

— Максик, — Вера умоляюще сложила руки, — я все, что хочешь для тебя сделаю! Ну это буквально на два часа. Не могу я туда ребенка взять, ну никак! Сам подумай, на что это будет походить. Пришла на свидание с дочкой!

— А нечего по свиданиям бегать. — Макс уже понял, что от него не отстанут и сопротивлялся чисто рефлекторно. В глубине души парень знал, что сейчас позвонит новым знакомым и перенесет встречу на другой день. Но все же он не удержался от короткого и тоскливого взгляда в сторону распахнутого окна с кокетливыми занавесками. Это кокетство проглядывало во всем убранстве квартиры, намекая, здесь «бал правят» женщины. Макс, не так давно вернувшийся обратно к родителям, с боем изгнал из своей комнаты шторы с рюшечками и ковер с «романтичным и прекрасным узором». Теперь мама, сестра и бабушка считали парня извергом и мужланом.

Причина спора скромно стояла возле дивана и, пользуясь занятостью взрослых, царапала обшивку. Причине недавно исполнилось два года и ее звали Яна. Очаровательный ребенок в розовом сарафанчике и с двумя кудрявыми хвостиками. Центр бесконечного внимания и любви всех бабушек и дедушек семейства Егоровых.