— Не считаешь, что нам надо поговорить?

— Нет. — честно ответила девушка, мечтая стать страусом и проломить лбом асфальт. После утреннего поцелуя она чувствовала себя не в своей тарелке, то и дело вспоминая фразу Ники о том, что Крис может видеть в ней не только друга.

— Я считаю, что надо. — Крис никогда не разговаривал с Настей таким суровым тоном.

— Может, завтра? — пыталась улизнуть от неизбежности девушка. — Мне в душ хочется, отдохнуть. Я вся на нервах. Видишь, руки трясутся.

Она вытянула вперед пальцы с аккуратным маникюром, те и впрямь слегка подрагивали, но Крис не разжалобился. Он встал напротив блондинки и покачал головой:

— Я не знаток женской психологии и прочей фигни, но мне почему‑то кажется, что если ты сейчас улизнешь, то потом мы поговорим очень нескоро.

Настя отвела взгляд в сторону: она и впрямь не собиралась беседовать с парнем на столь щекотливую тему. Тем не менее, режим "наивная дурочка" не отключала:

— Я не знаю, о чем ты хочешь поговорить.

— Не тупи, тебе не идет. Я уже понял, что ты девушка умная и хитрая. Притвориться дурочкой для тебя — раз плюнуть. Думаешь, я не заметил, как ты крутилась вокруг того чувака бер…тьфу, женатого? И мне ты обрадовалась так, когда я подошел, потому что хотела увидеть его ревность?

-

Ну пойми меня… — жалобно начала Настя, но Кристиан сегодня явно решил быть жестким.

— Нет, не хочу понимать. Ты мазохистка или как? Тебе нравится страдать от неразделенной любви и изображать моногамную самочку, которая умрет, но дурь из головы не вышибет? Я про этого твоего Ратмира мало знаю, но того, что услышал — мне вот так хватает. — парень провел ребром ладони по шее. Настя слегка воспрянула духом: может, он просто по — дружески хочет пожурить ее? Как Родька и Ника?

— Слушай, мне все мои друзья такие нотации читают, и я…

— Настя. — Крис подошел совсем близко, и девушка вскинула на него взгляд серых глаз. — Давай начистоту: я тебе когда‑нибудь говорил, что отношусь просто как к другу? Как к чувихе, которая "типа свой парень" и все такое?

— Ну…ты не говорил обратное. — девушка поняла, что теперь разговор все же состоится и обреченно села на ближайшую скамейку. Крис остался стоять, разглядывая ее с высоты своего роста. Он пока не был слишком уверен в правильности того, что творит, но и терпеть больше не мог.

— Давай того, прекратим делать вид, что нас все устраивает. Настя, ты правда видишь во мне только друга?

Наступило тяжелое и довольно долгое молчание, такое непривычно угрюмое для ясного теплого вечера. Девушка отводила глаза, а Крис мрачнел все сильнее, уже догадываясь о ее ответе, но все равно надеясь на что‑то. Наверное, на безумное чудо.

— Извини. — промолвила, наконец, Настя. Она едва не плакала. — Крис, прости, я к тебе очень хорошо отношусь. Я…черт, я хочу забыть Ратмира, но пока у меня плохо получается.

Ресницы у нее все‑таки намокли: от обиды, от того, что Крис отказывался ее понимать и разрушал так хорошо устроенный мирок их дружбы.

— Зачем ты начал этот разговор? Мы же сейчас поругаемся, и ты станешь меня избегать.

— Не стану. — тихо проговорил парень. Было странно слышать от здорового сурового Кристиана такой тон.

— В отличие от тебя, Настя, я успел повзрослеть. А ты словно застряла в подростковом возрасте, со своим максимализмом. Ты просто уперлась лбом в то, что тебе недоступно. Но с упорством барана продолжаешь туда долбиться.