|
Е. Белозерская, ни Е. С. Булгакова (вторая и третья жены писателя) ничего вразумительного по этому поводу в своих воспоминаниях и дневниках не сказали (скорее всего, писатель не посвятил их в эту тайну). В последних редакциях романа Булгаков довольно подробно описал эпизод с уничтожением рукописи произведения (и черновика, и беловика), а еще раньше, в письме к правительству 28 марта 1930 г., он перечислил произведения, которые бросил в печку: «…черновик романа о дьяволе, черновик комедии и начало второго романа „Театр“». Однако и авторские свидетельства нельзя полностью принимать на веру, поскольку несколько тетрадей черновика романа сохранилось, но большая часть листов внутри них оборвана (можно предположить, что писатель это сделал с двоякой целью: а) в случае изъятия этих рукописей политическим сыском прочитать текст было практически невозможно; б) сам же автор по этим обрывкам легко мог бы его восстановить). Можно констатировать один лишь неоспоримый факт: история создания и уничтожения первых редакций романа остается невыясненной, темной. И ее затемнению способствовали не только сам автор, но и те лица, которым был доступен архив писателя (трудно поверить, например, что сам Булгаков специально уничтожал листы с датами написания произведения или подрезал ножницами «под ноль» оставшиеся обрывки текста).
Из сохранившихся обрывков можно понять, что роман был пронизан политическими мотивами и что он был ответом Булгакова на ту травлю, которая осуществлялась против него в 1926—1928 гг. При этом писатель, верный испробованным им приемам аллегорического изображения современной ему действительности («Роковые яйца», «Собачье сердце» и др.), ярко раскрыл жизнь (главным образом ее теневые стороны и пороки) «красной столицы» под видом известных событий, происходивших в древнем Ершалаиме. Этот авторский первоначальный замысел всегда нужно иметь в виду, чтобы не впасть в соблазн неверного истолкования романа при прочтении последних его редакций. Первые черновые варианты романа выполняют функцию своеобразного путеводителя к более ясному пониманию его сущности. И в этом их несомненное значение.
Копыто инженера Черновики романа. Тетрадь 2. 1928—1929 гг.
Если черновики романа, содержащиеся в первой тетради, принять за первоначальный его текст, то вторая тетрадь (или несколько тетрадей) является второй его редакцией. Отличие второй тетради от первой состоит прежде всего в том, что она включает не все главы сочинения, а лишь часть. Продолжение текста романа было в другой (или других) тетради (сохранилось несколько кусочков текста из нее). По уцелевшим отрывкам из первой (первая редакция) и второй (вторая редакция) тетрадей (при их сопоставлении) ясно видно, что текст второй редакции более отработан автором и уже близок к беловику. Несмотря на то что во второй тетради сохранились лишь части двух глав (одну из них мы условно назовем «Евангелие от Воланда»; вторая имеет полное авторское название «Шестое доказательство»), ясно, что они уже несут в себе то содержание, которое затем, в последующих редакциях, преобразовалось в несколько самостоятельных глав, которые сам автор назвал «древними». В этом — исключительно важное значение сохранившихся текстов из второй редакции романа. Исследуя текстологию «древних глав» из последних редакций «закатного» романа, мы всегда можем обратиться к первоисточнику, который по счастью (а может быть, по мудрой авторской предусмотрительности и недосмотру последующих владельцев архива) уцелел и продолжает удивлять поклонников писателя своей оригинальностью, глубиной и смелостью.
Вечер страшной субботы Черновые наброски к роману. 1929—1931 гг.
Черновики 1929—1931 гг. |
