— Я могу продолжать, ваша честь? — спросил отец.

— Продолжайте, мистер Квэйл, но будьте внимательны к своим словам.

— Непременно, — кротко сказал отец. — Итак, Пегги, я хочу удостовериться, что вы уяснили себе положение вещей и не допустите опрометчивых высказываний, которые могли бы повредить вашему отцу…

— Мистер Квэйл!..

— Мой долг предупредить девушку, ваша честь, — сказал отец, — я на этом настаиваю, даже если суду это не представляется необходимым.

— Ну хорошо, хорошо, но…

Отец снова повернулся к Пегги, и мне показалось, что он смотрит не в лицо ей, а выше, на шелковую косынку, на пышные рыжие волосы, которых уже нет.

— Скажите мне, Пегги, — начал он снова, на этот раз почти ласково, — вы любите своего отца?

Пегги закусила губу, глянула на Локки, глянула на Тома, потом сказала:

— Да, люблю.

— Вы бы не хотели, чтобы он пострадал как-нибудь, потерпел увечье или попал в тюрьму?

— Протестую! — взревел Страпп, окончательно выйдя из себя.

— Протест принят. Мистер Квэйл, должен вам заметить, что ваше поведение выглядит как сознательное неуважение к данному суду.

— Хорошо, снимаю свой вопрос, — сказал отец, но при этом так посмотрел на Пегги, как будто безмолвно повторил его вновь.

— Да, я бы не хотела, чтобы он пострадал или попал в тюрьму. — Она говорила глухо, понурив голову, с достоинством, но так, словно это признание стоило ей нелегких и даже болезненных усилий.

— Тем лучше, — сказал отец. — Потому что, если вы будете говорить правду, ваши ответы пойдут ему на пользу…

— Протестую! — крикнул Страпп. — Интересы мистера Макгиббона представляю здесь я.

— Мистер Квэйл!.. — устало протянул судья Мастере.

— Хорошо, — сказал отец. — Снимаю свое последнее замечание и приношу извинения уважаемому коллеге. Так вот, Пегги, — продолжал он, — полагаю, вы честный человек…

Я посмотрел на Тома: он сидел весь вытянувшись, точно окаменев от напряжения, — и я перехватил быстрый взгляд, который украдкой метнула на него Пегги, словно спрашивая, что же это происходит и неужели он не может помочь ей.

— Да.

— И вы верите в бога и в возмездие божье?

— Да, верю…

— Мистер Квэйл, право же, мое терпение истощается! — хмуро сказал судья Мастере. — Прошу вас перейти к существу дела и поскорей покончить с тем, что, несомненно, является тягостным испытанием для этой девушки.

Отец только молча взглянул на судью Мастерса, но так, что даже меня повело от этого взгляда. Это было все равно, как если бы он прямо обозвал судью набитым дураком.

— Хорошо, буду по возможности краток. Скажите, Пегги, в ту ночь вы долго спали? Я подразумеваю — до того, как начался пожар.

— Нет.

— Но все-таки спали? Ну, хоть час или полчаса?

— Нет, — с запинкой выговорила Пегги. — Я совсем не спала.

— Следовательно, когда начался пожар, вы бодрствовали, так?

— Да, пожалуй, так, — пробормотала Пегги.

— Поднимите голову, Пегги, а то вас не слышно, — мягко сказал ей судья Мастере. — Отсюда трудно разобрать слова.

— Да, пожалуй, так! — подняв голову, повторила Пегги.

— Как, по-вашему, вы бы услышали, если бы кто-то вошел в дом с улицы и поджег его?

— Да.