Морис направился к туалетному столику, где стоял кувшин с водой, и налил немного в чашу. Плеснул на лицо и потянулся за полотенцем. Келси вскочила, чтобы подать его, и художник улыбнулся. Oн обнял дочь за плечи и нахмурился, глядя на свое отражение в зеркале.

– Ох, десять лет могут сильно изменить внешность не в лучшую сторону, о да, и многое стереть из памяти.

– Салфорд виноват в смерти Клариссы. Ты можешь так легко это забыть?

– Я никогда этого не забуду. Но нельзя быть злопамятным. Я всегда знал, что жизнь Клариссы закончится трагедией. Она была совсем не такой, как твоя мама.

– В таком случае зачем ты на ней женился, папа? Почему любил ее больше, чем маму? Не понимаю.

Тщательно подбирая слова, чтобы не причинить ей боль, Морис ответил:

– Твоя мать была прекрасной, милосердной, справедливой женщиной. Я любил ее по-своему. – Он грустно улыбнулся и продолжил задумчиво: – Это была спокойная Любовь. Я привык к твоей матери, как привыкают к старым тапочкам. С ней было уютно.

Он помолчал некоторое время. И вдруг выражение его лица изменилось, глаза засверкали, когда он подумал о своей второй жене.

– Затем я встретил Клариссу. Дикая, неприрученная, она была для меня раем и адом. Она любила, и в ее душе горел огонь. Я знаю, я обжегся, но… – его голос смягчился, – … да поможет мне Бог, я никогда об этом не пожалею. Надеюсь, и ты почувствуешь такой огонь, когда влюбишься и выйдешь замуж.

Келси молчала, лишь внимательно смотрела на отца. Если даже он сделал ей больно, это не отразилось в зеленой глубине ее глаз. Морис был ей благодарен за понимание. Возможно, она поняла больше, чем нужно. При этой мысли Морис нахмурился.

– Ты, может быть, и способен простить его, но я – нет.

Он откинул упавшую прядь волос и посмотрел ей в глаза.

– Если я могу простить его, ма шер, то и ты сможешь. Она хотела что-то сказать, но звук остановившейся повозки отвлек ее, и она повернулась к окну:

– О, миссис Уотсон приехала.

– А, эта ворона. – Он заметил, как Келси нахмурилась, и добавил: – Веди ее в мастерскую и подготовь. Я буду через минуту.

Она поспешила к двери, но остановилась, уже взявшись за ручку.

– Папа, не соглашайся. Ты, может, и простил его, но я уверена, ждать от него добра не приходится. Я сомневаюсь, есть ли у него совесть вообще. Наверняка он хочет нанять тебя по какой-то другой причине, например, чтобы рассмеяться тебе в лицо. – Она заметила, как сник отец, и добавила: – Извини, папа, но мне противна сама мысль о том, что ты будешь на него работать.

Она уже собиралась закрыть дверь, когда отец остановил ее:

– Он не меня просил, а тебя.

– Что? – Келси побледнела.

– Он предлагает тебе отреставрировать фрески. Утром пришлет за тобой экипаж.

– Не так уж и много – три тысячи фунтов за твое прощение. – Она хотела сказать еще что-то, но в этот момент постучали в дверь. Она смерила отца презрительным взглядом. Он даже отшатнулся, задев стоящий позади столик, и вздрогнул, когда она хлопнула дверью прямо перед его носом.

Морис расплылся в улыбке. Он знал свою Келси. Она ни за что не упустит такие деньги, тем более что они очень нуждаются. Она пойдет к герцогу.

Глава 2

На следующее утро дворецкий в Стиллморе с силой захлопнул массивную дверь из красного дерева, и на Келси повеяло холодом. В нос ударил затхлый запах древних камней. Вокруг царил полумрак. Сюда не проникал дневной свет. Она огляделась, чувствуя себя огражденной от всего мира.