Келли проснулась и подняла голову. Ей еще не хотелось просыпаться. Она устроилась поуютнее и ощутила твердое мужское бедро. Широко раскрыв глаза, она резко вскочила.

 – Какого черта! – воскликнула она. Другая сторона кровати была занята.

 – Бонджорно, синьора.

 Анна поставила на ночной столик поднос с кофейником и двумя чашками.

 Джанфранко лежал в ее постели, откинувшись на подушки. Он выглядел необыкновенно сексуально и, если Келли не ошибалась, был абсолютно нагим. Она перевела взгляд с Джанфранко снова на Анну и поспешно отодвинулась на край кровати.

 – Спасибо за кофе, а где Анна Лу? – спросила она.

 Можешь идти, Анна, – распорядился Джанфранко. – Я сам все объясню.

 Ему придется чертовски много объяснить. В том числе, почему он оказался в ее постели, сердито подумала Келли. Ее синие глаза снова остановились на нем.

 – Успокойся. Мне сказали, что наша дочь умыта и одета и в данный момент завтракает на кухне. Она совершенно очарована нашим котом, – добавил он.

 Его глубокий голос, охрипший со сна, словно бальзам действовал на ее кожу. Он не сводил с нее сонных глаз.

 Почувствовав жар во всем теле, Келли судорожно глотнула и отвела от него взгляд. Он излучал такую сильную мужскую энергию, что становилось страшно. Ее взгляд скользнул по черной поросли на его широкой груди, по прикрытым тонкой простыней бедрам.

 Келли проглотила ком в горле и спросила первое, что ей пришло в голову:

 – Почему кофе принесла Анна? Раньше это делал Альдо.

 Губы Джанфранко скривились в циничной усмешке.

 – Я понял, что проявлял не слишком много чуткости три года назад. Ты была тогда новобрачной, впервые в жизни стала делить постель с мужчиной, а я позволял другому мужчине будить тебя по утрам. Я привык к Альдо, но помню, как ты краснела и пряталась под простыню.

 – Ты прав, я стеснялась.

 Она почувствовала на мгновенье, как тронута тем, что он обратил внимание на ее смущение, хотя и с опозданием на три года.

 – Конечно, это вряд ли имеет значение теперь. – Джанфранко снова откинулся на подушки. – Но я позаботился об этом еще до того, как поехал в Англию и выяснил, какой образ жизни ты там вела.

 Келли уловила сарказм, и то теплое чувство, которое было вспыхнуло к нему, исчезло как дым.

 – Уж не сравнить с тем, какой у меня был здесь, – уколола она, выскользнула из постели и с вызовом спросила: – Может быть, теперь ты объяснить, что делаешь в моей постели?

 – В нашей постели, Келли.

 – Ценное заявление. Когда-то ты не мог дождаться, чтобы выскочить из нее, – в свою очередь с сарказмом поддела она. Обида не прошла и спустя три года.

 – Насколько я помню, ты ни разу не возразила: для тебя главным была безопасность нашего тогда еще не родившегося ребенка. – Он с удивлением взглянул на нее, словно получил ответ на какой-то мучивший его вопрос. – Я понятия не имел, что тебя это трогало.

 Он был слишком проницателен, и она смертельно испугалась того, что едва не выдала себя.

 – Налью кофе, пока он еще не остыл, – пробормотала она и стала наполнять обе чашки.

 Сделав глубокий вдох, Келли снова повернулась к нему лицом и протянула чашку с блюдцем.

 Он взял чашку из ее рук, выпил и поставил чашку на ночной столик. Потом, отклонившись назад, посмотрел на нее с невозмутимым выражением, отчего Келли занервничала.