Я засмеялся.

– С такими друзьями и врагов не надо.

– Поговори мне еще, – затаскивая меня обратно, пробубнил напарник.

Мы вернулись обратно в кабинет, где застали одного Витю.

– А где Олеся? – спросил я, начиная нервничать. Видимо, сказалось долгое переживание за нее, так как незнание того, где она в данный момент поднимало волну паники.

– Пошла поговорить с задержанным, – невозмутимо ответил Витя, перекладывая какие-то бумажки.

– В смысле? – стараясь говорить спокойно, переспросил я следователя.

– В коромысле, – ответил друг, поднимая на меня взгляд. – Что тебе непонятно в моем ответе, Макс?

– Какого черта ты ее пустил?! – взревел я.

– А почему нет? – непонимающе уставился на меня друг. – С чего бы мне препятствовать?

Я понимал, что он, черт возьми, прав. Но легче мне от этого не было. Я сам не знал, почему так завелся.

– Я подожду ее в коридоре, – рыкнул я, на прощание хлопнув дверью. Когда успокоюсь, надо будет поблагодарить Витю и извиниться. Но это потом.

Олесю я нашел уже в коридоре. Она стояла ко мне спиной, опустив плечи, и казалась такой маленькой и беззащитной, что сердце сжалось от боли. Словно почувствовав, что я сзади, она обернулась.

– Поехали домой? – спросил я.

Девчонка кивнула, сжимая кулачки.

До машины шли молча. Уже сидя в салоне, Олеся заговорила.

– Я поговорила с ним.

– Зачем? – спросил я, сам не знаю, почему именно этот вопрос вырвался у меня.

Олеся пожала плечами.

– Хотела посмотреть ему в глаза.

– Ну и как? – продолжил я допрос, опираясь на руль.

– Никак. Все кончилось, Макс, – неожиданно улыбнулась девчонка.

– Все ли? – спросил я ее с улыбкой.

Она с удивлением и тревогой подняла брови.

– У тебя теперь другой маньяк, я бы даже сказал, личный монстр, – провел я рукой по ее щеке.

Олеся расслабленно улыбнулась.

– Ну, я, в общем-то, не против, – протянула она, щурясь от моей ласки.

– Это хорошо, – произнес я, привлекая ее для поцелуя, – а то я уже стал думать, как бы закрыть тебя у себя дома.

Олеся резко отстранилась.

– Я правильно понимаю, ты не хочешь, чтобы я уезжала к себе?

Я нахмурился.

– А ты хочешь обратно переехать?

– Я не знаю, – запинаясь, ответила девчонка, – просто как-то все быстро. Отношения развивались очень стремительно, хотя мы ни разу не обсуждали, что будет дальше.

– Я тебе нравлюсь? – спросил я.

– Что за чушь ты спрашиваешь? – деланно возмутилась Олеся, – конечно, нравишься. Очень, мне с тобой безумно хорошо.

– Ну и хватит выпендриваться, – усмехнулся я, заводя машину.

– Я не поняла, – стукнула меня кулачком в плечо Олеся, – где ответные признания?

Я улыбнулся, делая театральную паузу.

– Ну, все, – буркнул Олененок, – приезжаем, я собираю вещи, забираю кота и уезжаю от такого бесчувственного монстра!

– Черчилля не тронь, – засмеялся я, – он мой бро. А ты моя любимая девушка, и если еще раз заикнешься, что собираешься от меня уйти, привяжу к кровати и вытрахаю всю чушь из твоей головы.