Выскочив из-под стола в самый разгар трудного объяснения двух благородных, но связанных обязательствами влюбленных — ибо какой-то муж всегда маячил у Вики на заднем плане, — Александра Потапова устроила дебош и непристойную драку. Она вцепилась в кроткую Вику, порвала на ней эфирный костюм, испортила прическу, перевернула кресла и папки с бумагами. Даже Андрей не мог ее утихомирить. С ней как будто сделался какой-то припадок.

Вы никогда не замечали? Может, у нее проблемы с психикой?

Вполне возможно и, знаете, даже скорее всего…

Утихомирить Потапову смог только подоспевший Вике на помощь Вешнепольский, знаток восточных и разных прочих единоборств. Кое-как скрутив хулиганку, он утащил ее из комнаты, но она вырвалась, прибежала обратно, но уже рыдая и умоляя не выгонять ее с работы. Даже в своем болезненном состоянии Потапова поняла, что Виктория Терехина, при всей ее кротости, не сможет терпеть на работе буйнопомешанную.

Иван, в ночь улетевший на Кавказ, ни подтвердить, ни опровергнуть ничего не мог. Шеф-редактор, пришедший утром на работу, обнаружил в комнате «Новостей» полный хаос: разбросанные материалы, раскуроченные кассеты, опрокинутые кресла и разодранные папки.

В этот момент остолбеневшему от изумления шеф-редактору позвонила Вика, с точностью до секунды рассчитавшая время. Сообразить ему ничего не дали. Специальный корреспондент Александра Потапова в течение часа была уволена «за нарушение трудовой дисциплины».

— Радуйся, что уголовное дело не завели, — сказал Александре Потаповой Михаландреич. — Хулиганство все-таки, не хухры-мухры…

Он все понимал, этот пожилой человек, проработавший на телевидении тридцать лет.

Он ничем не мог помочь специальному корреспонденту Александре Потаповой, ибо его непосредственный начальник, продюсер общественно-политического вещания, был назначен на эту высокую должность Викиным отцом.

— Иди к Вешнепольскому в программу, — мучаясь от стыда, посоветовал шеф-редактор. — Он никого не боится, Ванька-то… А ты с ним дружна…

— Зачем ему лишние неприятности? — спросила Александра, улыбаясь. Она все время улыбалась, как фарфоровая китайская кукла, — в дверь постоянно заглядывали любопытные. — Мне теперь надо не в программу, а на лесопилку куда-нибудь.

Шеф-редактор закурил, забыв про сигарету, дымившуюся в пепельнице.

— Все образуется, девочка, — тихо сказал он Александре. — Пережди. Затаись.

Но как ей было затаиться, когда после неправдоподобно ужасной ночи, которую она провела одна, сидя на полу в кухне, за ней прислали машину с «жандармом», как она выразилась про себя, чтобы тот доставил ее на место преступления!

Лада Ильина, приехавшая, как всегда, к часу дня, застала коллег в непередаваемо возбужденном состоянии. Узнав пикантные подробности происшедшего, она кинулась звонить Александре домой, потом приехала ночевать, и вот уже три часа они усердно и истово напивались, не понимая, как жить дальше.

— И знаете, — сказала Александра, не слишком уверенно пристраивая свой стакан на полированную поверхность ветхого пианино, — я еще с ней встретилась, когда уходила. Я уходила, а она прибыла. Мы столкнулись на выходе. Она говорит: «Ну что, скушала? И это, — говорит, — моя дорогая, не конец. Это только начало. Посмеешь пикнуть при разводе или еще где, я тебя из Москвы выселю, не то что из квартиры твоей поганой.