— Ты ублюдок.

Пожиратель грехов поддался вперед.

— Предпочел бы, чтобы она у меня покончила с собой? Был другой путь, которым я и пошел.

— Она не заслужила подобного. Также как и остальные члены ее семьи.

— О, разве? Вполне возможно, что мой сын взял то, что она сама предложила…

Дариус обеими руками схватил симпата и развернув его, впечатал в одну из массивных колонн, поддерживающих здоровенный вес особняка.

— Я мог бы убить тебя прямо сейчас.

Пожиратель грехов снова улыбнулся.

— Мог бы? Сомневаюсь. Твоя честь не позволит тебе убить невинного, а я ничего плохого не сделал.

После этого пожиратель грехов материализовался из захвата Дариуса и принял форму на лужайке.

— Желаю этой женщине целую вечность страданий. Чтобы она жила долго и несла свое бремя без изящества. А сейчас я должен идти, чтобы позаботиться о теле своего мальчика.

Симпат исчез, как будто его никогда и не было… и тем не менее свидетельство его действий Дариус мог видеть через открытую дверь: хозяин огромного имения рыдал на плече у своего слуги, ища утешения друг у друга.

Дариус прошел через арку главного входа, и звук его шагов заставил главу семьи поднять голову.

Сампсон отстранился от своего верного доджена и не пытаясь скрыть выступивших слез своего горя, подошел к нему.

Прежде чем Дариус смог заговорить, мужчина сказал:

— Я заплачу вам.

Дариус нахмурился.

— За что?

— Чтобы… увезти ее от сюда и позаботиться о том, чтобы у нее был кров над головой. — Хозяин повернулся к слуге. — Ступай, возьми из казны и…

Дариус сделал шаг вперед, схватил Сампсона за плечо и сжал его.

— Что вы такое говорите? Она жива. Ваша дочь жива и хорошо будет себя чувствовать под этой крышей и в этих стенах. Вы ее отец.

— Уходите и заберите ее с собой. Прошу вас. Ее мамэн… не переживет этого. Позвольте мне обеспечить…

— Ты кара, — выплюнул Дариус. — Кара и позор своего рода.

— Нет, — возразил мужчина. — Она. Отныне и навеки.

На мгновенье, Дариус был ошеломлен в повисшей тишине. Прекрасно зная об унижениях со стороны глимеры, и будучи подвергнутым им сам, он все равно был потрясен.

— У вас с симпатом много общего.

— Как смеете вы…

— Ни у одного из вас нет сердца, чтобы оплакивать свое дитя.

Дариус направился к двери и не остановился, даже когда мужчина крикнул ему вслед:

— Деньги! Позвольте мне обеспечить вас деньгами!

Дариус не настолько доверял себе, чтобы ответить и дематериализовался назад к лесистой долине у реки, на которой он находился несколько минут назад. Принимая форму у кареты, его сердце пылало огнем. Сам, будучи тем, от которого отреклись, он прекрасно осознавал всю трудность нахождения безродным и отвергнутым от всего мира. И это все без дополнительного бремени женщины, которое она, в буквальном смысле, носила в своем чреве.

Несмотря на то, что солнце вот-вот угрожало появиться из-за горизонта, ему необходимо было время, чтобы успокоиться и сформулировать, что сказать…

Из-за драпировки окна кареты прозвучал женский голос:

— Он сказал тебе забрать меня отсюда, не так ли?

Воистину, Дариус осознал, что нет таких выражений, в которых он мог бы представить все в лучшем свете.

Он положил свою руку на холодную деревянную дверь кареты.

— Я позабочусь о тебе. Я буду обеспечивать и защищать тебя.

— Почему?.. — с болью в голосе спросила она.

— Поистине… это будет правильным и достойным поступком.