— Ты ублюдок! — закричала она в раскуроченное лицо Лэша.

Руки сукиного сына сжались вокруг нее, удерживая Хекс с невероятной силой. Он перевернул ее, придавив собой к асфальту, дыша прямо в лицо жарким зловонием разлагающейся плоти.

— Попалась, — усмехнулся он, потираясь своими бедрами об ее, его эрекция причиняла ей боль.

— Иди на рен! — Стремительным рывком она ударила его прямо в… ну, то, что осталось от его носа… головой, заставив его взреветь.

К сожалению, ей не удалось провести еще один чистый удар, когда они, катаясь по земле, боролись за контроль; их ноги переплелись, его ужасная эрекция вдавилась в нее. Ему удалось перехватить одно из ее запястий, но тем не менее, она продолжала изо всех сил бороться второй рукой.

А это значит, что когда подвернулся подходящий момент, Хекс смогла протянуть руку между ними, схватить его яйца и так жестко скрутить их, что если бы на нем не было штанов, она бы вырвала их к чертовой матери.

Лэш прохрипел проклятие и замер, доказывая, что может, в темном мире он и был полубогом, но все же был гребаным смертным, когда дело касалось удара по его драгоценному месту.

Теперь контроль в этой игре на земле перешел к ней. Хекс перекатила его на спину и схватила с двух сторон.

— Попался, — рявкнула она ему.

Пока Хекс удерживала его внизу, ее охватил гнев… вместо того, чтобы воспользоваться ножом, она схватила его шею и сжала в удушающем захвате.

— Не поимеешь то, что принадлежит мне, — прорычала она ему.

Уродливое лицо Лэша исказилось злобой, и каким-то образом его голос преодолел ее хватку на его гортани.

— Его и так уже хорошо поимели. Или он не рассказал тебе, как человек…

Хекс с такой силой вцепилась в сукиного сына, что не могла отвечать за свои последующие действия.

— Не смей продолжать говорить…

— Я буду говорить все, что мне, мать твою, вздумается, дорогуша.

С этими словами Лэш исчез, превратившись в призрака, но это не продлилось долго. Мгновение спустя, он схватил Хекс сзади и прижал к своему телу. В следующие несколько секунд, она смотрела на стонущих лежа на асфальте людей, а затем ее развернули и использовали в качестве щита, когда Лэш столкнулся с Братьями.

Хекс не тратила время на проверку позиций ее команды за «мерседесом» или оценивание того, что их оружие было направлено в ее с Лэшем сторону.

Имел значение только Джон.

И Слава Богу, Деве-Летописеце… или тому, кто смилостивился… что он сел и встряхнулся от кошмара световой вспышки, уложившей его на задницу.

Он хотя бы был жив.

Скорее всего она уже не жилец, но Джон… он будет жить. При условии, что она и Лэш уберутся отсюда.

— Возьми меня, — прошипела она ублюдку, — Возьми только меня и оставь их.

Послышался лязг металла о металл, а затем перед ее лицом появился нож, лезвие мелькнуло прямо перед ее глазами так близко, что она могла разглядеть надпись названия фирмы-производителя.

— На самом деле тебе так же нравится лично заниматься грязной работенкой, детка. — Искаженный неправильный голос Лэша вибрировал в ее ухе. — Если судить по тому, что ты сделала с тем придурком Грейди. Устроила для него чертову последнюю трапезу… интересно, любил ли он колбасу при жизни так же, как это было при смерти?

В поле ее зрения появилось острие ножа… а затем она почувствовала, как оно вдавилось в ее скулу и ползет медленно вниз.

Ветерок был прохладным. Ее кровь была теплой.

Но все, что она могла сделать — это повторить, закрывая глаза:

— Возьми меня.

— О, я так и сделаю. Не беспокойся об этом.