Возможно, спасение в недавно открытых антитоксинах усталости? «Подумайте, — справедливо замечает Клапаред, — сыворотка против усталости, как было бы здорово! С этой точки зрения, коэффициент трудности предметов полезнее пересмотра программ». Действительно, коэффициент, обозначающий степень выработки токсина, мог бы определять дозу антитоксина для каждого предмета. В недалеком будущем ученые советы приведут к тому, что рядом с ортопедическим кабинетом в школе появится психохимический, где по вечерам, после процедуры исправления позвоночника, ученики получат точно рассчитанную дозу лекарства, освобождающего организм от яда скуки.

Кажется дурной шуткой? Нет. Ортопедический кабинет уже стал реальностью, значит, и химического недолго ждать осталось. Если бы свобода обеспечивалась машинами, а справедливость лекарствами, это стало бы логическим концом всех наук, выросших на подобных заблуждениях.

Настоящая экспериментальная наука, основа педагогики, освобождающей ребенка из рабства, пока не родилась, но появится непременно после многочисленных исследований, касающихся страданий истязаемых детей, как химия возникла после алхимии, а настоящая медицина — после эмпирической медицины прошлого.

Я считаю важным привести здесь мнение одного человека, который, покинув математику, обратился к биологии и экспериментальной психологии. Я говорю об английском инженере, ошибавшемся относительно своего призвания, но в последние два года посвятившем себя изучению моей методики и вернувшемся в родной университет в качестве студента факультета биологии.

«В психологии мы изучаем различные экспериментальные данные. Мы спорим о мышлении, о воображении. Честно говоря, это не проясняет проблему. Но я понимаю, что быть в курсе новейших исследований полезно. В современной психологии нет ничего, адекватного нашей методике. Ученые напоминают мне людей, которые рассматривают дерево и, замечая лишь очевидные внешние признаки: форму листьев, кроны, серьезно сообщают о своих наблюдениях на очень сложном языке, полагая, что это и есть настоящая наука. Правда, они часто путают определение с описанием. Описывая потрясающие вещи, сводят их к сухим определениям, чтобы остаться верными своей науке, в них нет вдохновения.

Они совсем не рассуждают, много читают, мыслят при помощи ментальных образов, далеких от реальности, так диаграмма, нарисованная на доске, не похожа на живой организм. Они думают, что движутся вперед, и не учат своих последователей наблюдать самостоятельно, не учат, не причиняя вреда. Напротив, они мучают учеников определениями и описаниями, такими странными и неопределенными, что молодые совсем перестают думать.

А ведь в дереве есть структура, которой они вовсе не знают. Эта структура могла бы объяснить все внешние особенности. Мелкие детали свелись бы к общим корням, их было бы легко классифицировать.

Эти люди напоминают мне античных звездочетов, которые, пока не были открыты законы движения планет, ограничивались описаниями Большой Медведицы, Рака, Козерога.

Я ненавижу строгих ученых, не сознающих своего невежества, издающих толстенные книги с такой важностью, словно открывают абсолютную истину. Книги, которые будут давить на сознание учеников, иссушая их, как и сами учителя. Ученики заняты только сдачей экзаменов, а не научным прогрессом, и профессора им в этом успешно помогают. Итак, мы все рабы ошибочной системы образования, которая нуждается в реформах».

Мои эксперименты

Организация психической жизни начинается с внимания

Моя экспериментальная практика работы с детьми от 3 до 6 лет посвящена исследованию потребностей детской души, по аналогии с гигиеническими требованиями ухода за телом.