Броневич завопила:

- Эврика! Надо сделать подкоп!

Женька покрутил у виска (с меня моду взял):

- Подкоп? В камни?

Кристина сникла.

- Маниту! - от отчаяния закричал я. - Помоги! Мы сходим с ума!

Маниту, конечно, не появилась, как и следовало ожидать. Так всегда - не нужна - тут как тут, не можем без нее - отсиживается где-то на небе, вкушая божественный нектар.

- Не верю я этой Маниту, - Кристина дышала через раз.

- Почему?

- Толком не могу объяснить, вот не верю и все. Боже, мы сами умрем и Утку не спасем, - без перехода запричитала Кристина.

Я вскочил и кулаками застучал по камням:

- Адафья! Слышишь? Спаси!

Адафья, может, и слышала, но выступать в роли спасателя не торопилась. Историчка фигова.

- Ах, нам конец, - стенали мы втроем.

- Мамочка-а-а, - билась Кристина об деревяшки, лежа на ковчеге. Мы все сидели на нем. - Парадо-окс: умерли на ковчеге, спасшем жизнь всем в мире-е-е, - пуще прежнего рыдала Броневич, стуча ногами о старинную лодку.

В который раз раздался скрип. Мы насторожились. Камни, что ли, еще падать будут? Треск сменился непонятным шорохом.

- Плеск воды, - первей всех узнала звук пани, будто мы играли в "Угадай мелодию".

Плеск становился все громче и громче, пока не стал совсем громким. Из одной трещины тоненькой струйкой потекла вода, затем она превратилась в мощный родник.

- Мама моя, мало того, что мы задохнемся, так еще и утонем, произнесла Кристина.

Я сделал страшные глаза. Она оказалась не права. Ковчег покачнулся, жалобно заскрипел, и... вместе с нами начал подниматься вверх. Вода поступала все сильнее, мы поднимались выше и выше. Сталактиты неумолимо приближались.

Женька свесил ноги в воду:

- Прохладненькая, - нашел он время блаженствовать.

Ковчег поднял нас почти вплотную к пещерному потолку и остановился. Мы не поверили счастью: нас не раздавило о сталактиты.

- Ой, гляньте, яма! - показала пани пальцем влево, за сталактит.

- И...

- И мы в нее влезем! - Броневич схватила наши вещи с ковчега и полезла в дырку, чудом не застряв в ней обручами от платья. Нам с Женькой ничего не оставалось, как тоже лезть туда, стараясь не свалиться в воду. Впереди мелькали Кристинины хрустальные туфельки. За все время путешествия по джунглям они успели превратиться в нечто некрасивое.

Было очень темно. Мы держались за руки, чтобы не потеряться и ползли: лаз был узкий. Потом он расширился, что дало возможность подняться с коленей и идти. Шли минут двадцать. Наконец впереди показался свет.

- Свет, - заявил Женька, как будто я его не видел.

- Да мы видим, - ответила за двоих пани.

Свет стал ярким, мы вышли в джунгли.

- Я так надеялась, что вместо них будет школа или что-то из нашего мира. Думала, что эта пещерка - проход в наш мир, - вздохнула Броневич. По-правде, я тоже так думал.

- А Маниту не сидела, сложа руки, она запустила высохшие ранее подземные воды, - вспомнил Женька о царице, забросившей своего жениха на небо.

Я хихикнул:

- Может, Маниту просто не любила Ориона, потому и забросила его на небо? А история про плачущее деревце - вымысел?

- Хорошенький способ расправляться с мужиками, - рассмеялась Броневич.

- У-лю-лю-лю-лю! - раздалось вдруг из-за кустов.

- Господи, - простонала Кристина. - Опять дикари? Не сговариваясь, мы побежали. Через кочки, деревья, папоротники.

- Оторвались? - жарко прошептала Броневич.

- По-моему, - тихо ответил я.

- Парни, вы знаете, где мы? - огляделась вокруг пани.

- Где?

- На том краю, где скала! Ковчег сработал как лифт!

Мы порадовались хоть одной удаче, произошедшей с нами.

- У нас получилось использовать ковчег во второй раз, - заметил Женя.