Маре казалось, что сердце сейчас выскочит из груди, — так сильно оно колотилось. Джордан замолчал и, стоя у камина, смотрел на нее, потом тяжело вздохнул и продолжил:

— Я всю неделю работал как проклятый. Хотел выполнить задание, чтобы мой служебный долг больше не стоял между нами. Когда все кончится, мы снова будем вместе. И тебе перестанет угрожать серьезная опасность. Я тосковал по тебе каждый день, но был вынужден держаться от тебя подальше ради твоего же блага. — Джордан с тревогой заглянул ей в глаза. — Теперь ты понимаешь суть происходящего?..

— О, Джордан, — пробормотала Мара, не зная, как объяснить свои чувства. Его признание в любви согрело ей сердце, зато остальная часть рассказа вызвала нервный озноб. Мара поднялась из кресла и прошла к окну, обдумывая услышанное.

Боже, значит, ее возлюбленный — шпион?

Джордан не двигался с места, сохраняя почтительную, а может быть, настороженную дистанцию. Как видно, он давал ей возможность переварить новость. Но, оглянувшись на него, Мара увидела, что он не сводит с нее глаз, и решила, что пора что-нибудь сказать:

— Я… я очень огорчена, что помешала чему-то связанному с безопасностью регента. Я правда раскаиваюсь.

— Ты не виновата. Ты же не знала.

Мара ошеломленно покачала головой.

— Все это так неожиданно…

— И очень секретно.

— Я не могу поверить. Неужели Альберт действительно…

— Да. Я видел, как он пробрался в личный кабинет регента в ночь бала в Карлтон-Хаусе.

— В библиотеке? — Мара нахмурилась. Джордан ухмыльнулся:

— Боюсь, что своим появлением в борделе ты не в первый раз спугнула Альберта.

Мара смотрела во все глаза. До нее медленно доходила мысль о том, как часто он ее обманывал.

— Ты сказал, что ждал там меня.

Ее подозрительный тон заставил Джордана помрачнеть.

— Ты занимался со мной любовью под фальшивым предлогом и все это время врал мне…

Джордан чувствовал, что на этом Мара не остановится. Он прикрыл глаза, ожидая, пока она мысленно сложит части головоломки.

— Мара, ты должна помнить, что я люблю тебя.

— Подожди секунду… Я представила тебя регенту. В тот день, когда ты со мной вместе ездил в Карлтон-Хаус. О Боже! — Мара ухватилась за подоконник. Джордан шагнул к ней, чтобы поддержать, но она предупредила его: — Не прикасайся ко мне!

— Мара!

— Ложь, кругом ложь! Просто трюк!

— Нет, конечно, нет!

Но она больше не верила ни одному его слову. Сердце болезненно сжималось. Мара чувствовала дурноту. На глаза набежали слезы гнева и обиды. Джордан предал ее, предал!

— Тебе надо уйти. Оставь мой дом. И больше не возвращайся.

— Мара, — прошептал Джордан, и в его синих глазах показались настоящие слезы. Но его замороженное сердце оттаяло слишком поздно. — Я не хотел тебя обидеть.

— Ты воспользовался мной, — всхлипнув, произнесла Мара и вспомнила день, когда он явился в Гайд-парк и так восхитил Томаса. — Плохо уже и то, что ты воспользовался мной, чтобы проникнуть в окружение регента, — сурово заговорила она, — но даже это я могла бы простить. Но ты использовал Томаса, чтобы понравиться мне. Ты использовал моего сына! Делал вид, будто он тебе нравится.

— Он мне действительно нравится! — выкрикнул Джордан.