Александра Плен. Мой несбыточный сонМагические дары – 1
Я плела сновидение. Брала зеленую нитку с запахом спелых яблок, вплетала радостный детский смех и жаркое летнее солнце. Нет, эту красную не возьму, здесь я намешала немного горечи и тоски по несбыточному, а мне нужна только светлая и легкая пряжа. Вчера ко мне приехал сиятельный граф Эдмон из соседней провинции и заказал сон о своем детстве. Грузный, невеселый мужчина, почти старик, с печатью неизлечимой болезни на лице. Он заплатил мне не глядя увесистый мешочек с золотом (да, мои услуги по плетению сновидений стоят не дешево) и попросил только одного, чтобы сон его вернул в детство.
Мой старенький потертый ткацкий станок стоял на столе среди вороха разноцветных ниток. Его размеров хватало на плетение квадратной салфетки или наволочки на небольшую подушку, но заказчикам хватало и этого, так как мой специфический дар пользовался постоянным спросом. Это давало мне жить если не в роскоши, то по крайней мере в достатке и обеспеченности.
Вся моя семья отличалась от остальных магов, именно тем, что обладала нестандартными магическими талантами. Меня ведь и в академию не взяли из за этого. Я умела только плести сны и все, а этого было мало для полноценного мага. Моя мама, например, всю жизнь вышивала живые картины. Ее птицы прыгали с ветки на ветку, а цветы раскрывали свои бутоны утром, поворачивали головки к солнцу за окном, и засыпали вечером. Когда я была маленькой, я восторженно, не отрываясь смотрела, как на ее пяльцах оживает прекрасная сказка. Однажды, мне было лет восемь, я сама попыталась вышить салфетку. Цветы, как я наивно ожидала, у меня не ожили, да и цветы были страшненькие и корявые на вид, было бы странно, если бы они распустились. Зато, когда случайно мама заснула, держа в руках мое корявое творчество, ей приснился удивительно живой и яркий сон о принце на белом коне и принцессе в башне (я тогда сильно увлекалась сказочными историями со счастливыми концами). Так и раскрыли мой талант. Дедушка помог мне сделать первый в своей жизни ткацкий станок, я и сейчас спустя десять лет, любовно поглаживаю его гладкие деревянные бока, вытертые временем и моими пальцами. Мне кажется, за все время моего плетения, мой станок сам стал волшебным и мне даже не нужно зачаровывать нитки.
Бабушка всегда твердила, что наш семейный дар много лучше, чем у сильных магических семей, чьи отпрыски закончили академию и служат королю и короне, сжигая врагов на полях сражений или плетя интриги во дворце. Сама она вязала и шила одежду, которая превращала трусов в храбрецов, робких, неуверенных в себе девушек в симпатичных и открытых прелестниц, одежда помогала избавиться от прилипших искусственных некому не нужных комплексов и неуверенности в себе. Раскрывала самые потаенные и глубинные веления сердца.
Но была и другая сторона таланта. Бабушка всегда твердила, что нам никогда нельзя носить наши творения и делать что то для себя. Сама она ни разу не одевала сшитую собой одежду и мне всегда запрещала спать на моих наволочках. Только несколько маминых картин висели у нас в гостиной, все остальное продавалось и дарилось без жалости. Бабушка особенно грозно говорила со мной об опасности, когда открыли мой дар. Она твердила, чтобы я никогда не позволяла себе ничего плести для себя, ни одного даже самого легкого и безобидного сна. 'Так просто, когда тебе тяжело на душе или горе постучалось в твой дом, сплести себе радостный прекрасный сон о счастье и заснуть в душе навеки, и никогда не проснуться', вдалбливала она мне.
Давно уже нет на свете ни бабушки, ни дедушки, они умерли тихой зимней холодной ночью, держась за руки, в кресле, у пылающего камина, и даже после смерти, мы не могли расцепить этот замок ладоней, так и похоронили их в одной могиле. |
