мной происходит? Ее молодость делает просто невообразимые вещи с моим телом.

Мне, правда, срочно нужно трахнуться.

—  Спасибо вам, мистер  Арчер, — шепчет она, и это первый раз за все время, как она

решила  заговорить.  Ее  голос  был  таким  нежным,  что  я  начал  задаваться  вопросом,  как

сильно она будет выкрикивать мое имя. Я должен услышать свое имя прямо сейчас.

— Брюс. Пожалуйста, зови меня Брюсом. Думаю нам ни к чему формальности, раз мы

будем жить под одной крышей.

— Спасибо вам, Брюс.

—  Не  за  что.  Будь  как  дома.  Меня  не  будет  вечером,  и  я  не  смогу  увидеться  с  тобой

утром. Я оставил записку домработнице, Лили, она поможет тебе. Она будет здесь завтра к

обеду.

Она осмотрела свою комнату, а затем снова обратила свой взор на меня. Затем кивнув,

потопала к кровати и поставила свою сумку возле нее.

Я сжал дверную ручку, а затем развернулся. Мне нужно поскорее убраться отсюда. Я

спустился вниз и подошел к лифту, Холли уже ждала меня. Я схватил ее за руку и поволок в

лифт.

— Все хорошо? — спросила она, обеспокоенно.

— Объясню позже. Мы же не хотим опоздать на ужин.

Честно  говоря,  я  понятия  не  имею,  как  объяснить  тот  факт,  что  я  хочу  трахнуть  свою

падчерицу.

 София

 Вот же попала!

Молнии виднелись через окно. Я снова прислонилась щекой к холодному стеклу, как же

было приятно, почувствовать его на своей коже. Мой новый дом достаточно высок, поэтому

я могу реально видеть, где начиналась вся эта буря и где заканчивалась, но не было и намека

на дождь.

Я могу завязать дружбу.

Я  та  самая  девушка,  которая  плачет  над  дешевыми  романами,  но  не  проронила  ни

слезинки, когда ее мать умерла. Это произошло после похорон, когда я сказала себе, что ее

больше нет. И знаете, самое ужасное из всего этого то, что меня даже не волновало все это,

потому что она никогда не навещала меня.

Видя  вспышку  молнии,  на  это  раз  я  закрываю  глаза,  слыша  гром.  Это  конечно  звучит

немного  странно,  но  когда  я  так  делаю,  то  чувствую  себя  свободной.  Еще  ребенком  я

прекрасно  знала,  что  слезы  возникают  из-за  чувств,  к  чему-либо  или  кому-либо.  И  мне

кажется, я не чувствую ничего.

Я даже не знаю, откуда возникло это чувство одиночества, наверное, потому что я даже

не знала ее.

В школе-интернате все, кого я видела это мои няни, она никогда не приходила. Затем,

когда  мне  исполнилось  четырнадцать,  она  перевела  меня  в  другую  школу-интернат,  во

Франции,  где  я  и  осталась.  Она  постоянно  обещала  навестить  меня,  но  я  прекрасно

осознавала, что этого никогда не произойдет. За все те года, начиная с трех лет, моя мать ни

разу не захотела, увидеться со мной, также она даже не предлагала вернуться домой.

Часть  меня,  все  же  питала  надежду,  что  возможно,  когда  я  закончу  школу,  то  смогу

вернуться  домой  и  наладить  с  ней  отношения.