— И ломать ничего не буду, и выкручивать болты из стульев, и класть тараканов в еду Боброву…

— О, господи… Мой же ты маленький антихрист…

Матвей поцеловал дочку в макушку. Зажмурился, вдыхая сладкий детский аромат, с легкой примесью гари. Не смог не улыбнуться — стоило только представить, как Лилька воплощала в жизнь свои преступные замыслы.

— Ты меня никому-никому не отдашь?

— Не отдам… Кто на такую хулиганку позарится? А если даже и так, тебя бы вернули уже через час. И даже, может быть, приплатили, чтобы я только забрал тебя обратно. Слушай, неплохой бизнес. Если у твоего бати дела пойдут так себе… можно будет эту схему провернуть. Что скажешь?

— Ты ведь шутишь? — шмыгнула красным носом малышка.

— Как знать? Ну? Иди, ешь. Иначе все окончательно остынет…

Когда Матвей говорил, что они опаздывают — он ничуть не соврал. Вообще-то он планировал успеть к девяти.

Пока Лилька ковыряла свой омлет, Веселый рылся в кладовке. Нашел уровень, рулетку, взял коробку с инструментами. По большому счету, ему надо было еще вчера измерить кусок линолеума, который придется заменить, а вместо этого он пялился на Лилькину директрису. Просто взгляда от нее не мог оторвать.

Она была… офигенной. Наверняка разбила не одно мальчишеское сердце. Ну, а что? Такой экземпляр. Влажная фантазия всех старшеклассников — Мат мог поклясться. Сам бы он такую точно не упустил. Строгая, властная, неприступная. Вызов в чистом виде. Так и хочется стащить с нее наглухо застегнутые тряпки и посмотреть, что под ними. Разобрать по косточкам, сломить сопротивление. Наклонить над огромным, до блеска отполированным директорским столом, и…

— Я доела…

Матвей вздрогнул. Коробка с инструментами свалилась с полки и ударила его по ноге.

— Ёжички-уточки! — выругался Веселый. Не слишком грозно? Так может показаться только тем, у кого нет ребенка, который с восьми месяцев повторяет все, что только услышит.

Матвей оглянулся. Лилька не только доела, но и нарядилась. Наряжаться она любила едва ли не больше, чем хулиганить. Так в ней сочеталось истинно женское и демоническое начало.

— Ты накрасила губы.

— Сегодня суббота.

— Да, но мы все равно едем в школу.

— Да брось! Там все равно никого нет.

С этим Матвей спорить не стал. Через несколько минут они уже мчались к гимназии. Парковка перед входом была свободна. На посту охраны их уже ждали. Тщедушный парнишка лет двадцати. Мат сунул в окошко паспорт, из которого тот скрупулёзно переписал все данные в толстый синий журнал. Лучше бы они так за наркоторговцами бдели.

Пока они возились, входная дверь распахнулась. С огромными пакетами наперевес в холл ворвалась женщина. На шикарных ножках — джинсы в облипочку. Болотного цвета парка… кроссовки. Волосы взъерошены, на глазах — непроницаемые солнцезащитные очки.

Охранник встал, как солдат перед генералом:

— Оксана Владиславовна…

— Привет, Коля… Матвей Владимирович… — брови над темными стеклами очков собрались в одну линию, как будто женщина была растеряна или чем-то недовольна.

Оксана Владиславовна? Ну, ни хрена себе…

— Что-то не так? — спросила она, перекладывая пакет из одной руки в другую.

— Нет, все в полном порядке. Давайте мне, — вызвался Матвей.

— Спасибо, он не тяжелый. А в этих коробках что?

— Инструмент, — пожал плечами Веселый, с неудовольствием отмечая в директрисе эмансипированную на всю голову стерву. Нормальная женщина никогда бы не отказалась от помощи.