Но объяснять все банальной физиологией скучно. Получается, человек в этом плане ничем не отличается от оленя в брачный период. А как же сознание, разум, интеллект? Или к влюбленности они не имеют отношения?

Если подумать об этом всерьез, становится страшно. От тебя самого ничего не зависит. Понравится ли кто нибудь, решает вовсе не мозг и даже не сердце – просто насос, исправно перекачивающий по организму кровь. Неправильно в песне поется про «мотор» – это как раз скорее мозг…

Сердце начинает учащенно колотиться при виде объекта симпатии, вот ему и приписывают некие душевные свойства. Конечно, оно ничего не подсказывает и не вещает. У человека для этого есть другие органы…

Глава 2

Вторая октава

Телефон зазвонил, когда Ярик поел и ушел спать. Или не спать – кто знает, чем он там занимается по ночам? Не станешь же заглядывать и проверять. Ничего особенного он ей не рассказал, хотя Василиса несколько раз подбиралась с разных сторон, проявляя чудеса дипломатичности. Общение с подростками – как ходьба по минному полю: одно неверное слово, даже интонация, и взрыв неизбежен. Ярик… Про себя то она имеет право называть его так, как ей хочется?

Василиса не лукавила, говоря, что не против смены фамилии. Хватит с нее Царевичей! Сначала огорчалась, что самой не довелось примкнуть к их славному племени, а теперь была довольна. И дело даже не в замене документов. Каково лишиться фамилии, если привыкла к ней с рождения? А ведь другие женщины запросто проделывают это, и даже не один раз. Легко ли приспособиться и начать откликаться на фамилию, которая тебе никогда не принадлежала? Сколько должно пройти лет, чтобы воспринимать ее своей? Нет уж, хватит того, что она Василиса…

Вспомнишь черта, он и появится: зазвонил телефон, и на экране высветилось «Елисей». Она поморщилась, но ответила, раз все равно не спит. В свое время так и не хватило духу переименовать контакт в «Царевича» – почему то это казалось более личным и интимным, да и с сыном связывало, а ей не хотелось лишних напоминаний.

– Привет, – как ни в чем не бывало поздоровался он.

– Привет, что случилось? – нейтрально поинтересовалась Василиса.

– Почему сразу «случилось»?

Елисей невежливо ответил вопросом на вопрос, но она великодушно не стала указывать ему на нарушение речевого этикета.

– Звонишь в такое время без веской причины?

– Какое «такое»?

Она медленно начинала закипать, но пока еще держалась:

– Позднее.

– Ну извини, не знал, что вы рано ложитесь.

– А ты многого о нас не знаешь.

– Вот и звоню, чтобы узнать, – он с готовностью ухватился за подсказку. – Как у вас дела?

– Нормально.

– Как Ярик?

– Учится, – коротко проинформировала Василиса и не удержалась от шпильки: – Помнишь хотя бы, в каком классе?

Елисей не стал отвечать тем же.

– В каком же?

– Все таки забыл?

– Ничего я не забыл.

– А ты в курсе, что он не любит, когда его называют Яриком?

Он, казалось, не удивился.

– Как же его теперь называть?

– Ярослав или Яр.

– Буду знать. Спасибо, что предупредила.

– Не за что.

Повисла пауза. Кажется, разговор зашел в тупик, но Василиса не собиралась прерывать неловкое молчание – не сама же позвонила.

– Вам деньги нужны? – наконец спросил Елисей.

– Нет.

– Вам никогда не нужны, – с досадой бросил он.

– Лес, а что ты хочешь? – не выдержала она.