– Да, пока не забыл! Вам звонили, мужской голос, но, поскольку вас не было на месте, просили позвонить вот по этому телефону завтра. – Глаза его подозрительно блестели, когда он передавал ей листок с телефоном. Кэтрин машинально положила листок в карман клетчатой юбки, даже не взглянув на него. Лицо Оливера вновь приняло отсутствующее выражение. Он посмотрел на часы. – Извините, Кэтрин, но мне пора.

   – Разве вы не останетесь поужинать с нами?

   – Увы, нет времени. Через три часа у меня самолет. Срочно вызывают в Лондон.

   Кэтрин завороженно смотрела, как он надевает пиджак, как поправляет галстук, приглаживает волосы. Она чувствовала себя кроликом, загипнотизированным взглядом удава.

   Оливер повернулся к ней и вполне дружелюбно улыбнулся.

   – Увидимся во вторник, Кэтрин.

   После отъезда Оливера Уинстона из поместья она вернулась в свой кабинет, села за освободившийся письменный стол и стала внимательно Изучать стопки документов, аккуратно подобранные Оливером. Поразительная дотошность, бормотала себе под нос Кэтрин. Документы восстанавливали в деталях всю финансовую картину за то время, когда управлять фирмой стала она, и за предыдущий год, когда во главе фирмы стоял ее отец. Странно, оказывается, с момента ее избрания президентом и начались утечки денег со счетов фирмы. Теперь стало понятно, почему Уинстон задавал оскорбительные для ее самолюбия вопросы. Для этого у него были все основания, с досадой пришлось признать Кэтрин. И тут ее подпись, и тут… Она пригляделась к подписи на платежном документе. Сумма была большая, поэтому она стала внимательно просматривать именно этотдокумент. Внешне все выглядит безупречно, вот только дата – пятое марта – вызывала сомнение. Кэтрин хорошо помнила, что две недели, с конца февраля по десятое марта, она провела с отцом в бостонской клинике, где он находился на обследовании. Надо сказать об этом Оливеру и заказать графологическую экспертизу. Возможно, ее вина не так уж и велика, если Гудвин подделывал ее подпись на всех ложных платежках и таким образом переводил деньги фирмы на свои счета.

   Размышляя над этим, Кэтрин заметила лежавшие в стороне две телеграммы, поступившие, очевидно, во второй половине дня. Обе были от ее дальней родственницы, Лилиан Уорнер. Эксцентричная пожилая дама приходилась родной теткой кузине Пруденс. В первой телеграмме Лилиан Уорнер выражала возмущение растратой денег в «ее» фирме. В свое время она получила в наследство от отца акции фирмы, сама же за эти годы не вложила в «свою» фирму ни цента. Забавно, ее любимая племянница заварила всю эту кашу, а камни летят в нее, Кэтрин Норман, хотя именно ей теперь приходится исправлять то, что произошло из-за легкомыслия Пруденс! А если это было не просто легкомыслие? Ну вот, теперь я, кажется, тоже заразилась подозрительностью, вздохнула Кэтрин и стала читать вторую телеграмму.

   Вторая телеграмма носила совсем другой характер.«Узнала, что за дело согласился взяться Оливер Уинстон. Большая удача, что удалось нанять специалиста с высокой международной репутацией».

   Интересно, как отреагировал Оливер, прочитав эту телеграмму, на слово «наняли»? Кэтрин усмехнулась, вспомнив его высокомерное поведение, и стала читать дальше.

   «Считаю необходимым организовать мне встречу с ним. Пригласите Оливера Уинстона от моего имени на один из приемов, которые я обычно устраиваю в последнюю субботу каждого четного месяца. Полагаю, твоя дочь могла бы сделать мне такое одолжение».

   Наверняка узнала, что Оливер Уинстон не женат, и теперь попытается свести его со своей племянницей Пруденс, которую никак не может выдать замуж, догадалась Кэтрин.