Франц — он еще не заметил принца — обвел взглядом зал и вдруг нахмурился. Очевидно, по выражению лиц присутствующих он понял: случилось что-то непредвиденное. Тут он наконец-то повернулся к возвышению, на котором стоял принц, и в ужасе замер.
Август едва заметно улыбнулся и проговорил:
— С твоей стороны не очень-то любезно не пригласить меня на мое низложение. Но я все же решил прийти.
Франц молчал, а принц между тем продолжал:
— И уверяю тебя, избавиться от меня не так-то просто.
Франц наконец-то взял себя в руки и, повернувшись лицом к парламентариям, сказал:
— Я рад, что принц Август здесь. Пусть попытается оправдаться перед парламентом.
— Непременно попытаюсь. — Август спустился с возвышения и стал напротив Франца. Окинув его презрительным взглядом, сказал: — Но прежде чем оправдываться, я хотел бы услышать твои оправдания.
— Для этого я и пришел сюда, — ответил Франц.
Август с усмешкой кивнул:
— Прекрасно. Тогда устроим дебаты. Парламент определит победителя.
Франц ответил ослепительной улыбкой:
— И победитель станет принцем Юры.
Принц поднял в изумлении бровь:
— Значит, ты сам стремишься стать принцем? Я думал, ты действовал в интересах своего отца.
Франц в некотором смущении проговорил:
— Совершенно верно, в интересах моего отца. Именно это я и имел в виду.
Август, не поверил кузену, однако не подал виду. Обратившись к членам парламента, он сказал:
— Дебаты требуют арбитра. Граф Черни, я знаю, что мы можем положиться на вашу справедливость. Ведь вы — верховный судья Юры. Вы согласны выступить в роли арбитра в дебатах между мной и герцогом Адамсом?
— Конечно, — кивнул верховный судья и медленно поднялся со своего места.
В зале стояла такая тишина, что отчетливо был слышен стук трости графа Черни по мраморному полу. Наконец он приблизился к массивному дубовому креслу, только что поставленному специально для него. Медленно опустившись на сиденье, верховный судья взглянул на Августа и сказал:
— Ваше высочество, как должна осуществляться эта процедура? Я имею в виду очередность.
— Герцог Адамс — инициатор этого голосования. Пусть и говорит первым.
Принц с Францем заняли места по обе стороны от верховного судьи. Тот повернулся к Францу и спросил:
— Герцог Адаме, вы считаете, что у вас есть веские причины для лишения принца Августа его наследственных прав?
— Да, к сожалению.
Судья повернулся к Августу:
— Вы готовы ответить на эти обвинения, ваше высочество?
— Готов, — ответил Август.
— Ты согласен подчиниться решению парламента? — спросил Франц.
Принц пристально посмотрел в глаза кузена и ответил:
— Да.
— Господи, — прошептал граф Саудер. Сидевший рядом с Саудером барон Крек пробормотал:
— Невероятно…
Судья спросил:
— А вы, герцог Адамс? Вы готовы подчиниться решению парламента?
— Готов. — Голубые глаза Франца казались ослепительными на его бледном лице.
Судья откашлялся и продолжал:
— Как верно заметил принц Август, инициатором этой дискуссии были вы, герцог. Так что можете начинать. Изложите, пожалуйста, суть дела.
«Франц, должно быть, вне себя от гнева, — подумал граф Саудер. — Это совсем не то, на что он рассчитывал».
Но Франц был невозмутим. По крайней мере, внешне. Окинув взглядом зал, он заговорил:
— Рассказывать об этом — крайне неприятная для меня обязанность. |