Рамон и Мэт шумно сглотнули — у обоих от изумления пересохло в горле.

Химена прошептала:

— О Боже! Это что, сделала я?

— Да, это ты сделала, querida, — торжественно проговорил Рамон и обернулся к Мэту:

— Выходит, все, о чем ты нам толковал, правда.

— Неужели ты мне не верил?

— Сердце мое стремилось к тому, чтобы поверить тебе. — Отец, как и сын, был мастер избегать острых вопросов.

Мэт насупился.

— Похоже, ты и не удивлен вовсе, что у мамы такой талант.

— А что мне удивляться? Я знал и чувствовал ее волшебство каждый день нашей совместной жизни — целых тридцать лет. — Рамон повернулся к Химене и нежно сжал ее руку. — С тех пор как я увидел ее, я живу под действием ее чар. Они помогали мне и поддерживали меня все эти годы.

Химена покраснела и опустила глаза. Не выпуская ее руки, отец обернулся к сыну:

— А как ты думаешь, у меня тоже получится?

— Думаю, должно получиться, — медленно проговорил Мэт. — Это вполне резонно: если я обладаю магическим даром, очень может быть, что я его унаследовал от вас обоих. — Он не стал, правда, утверждать, что двойная наследственность должна была сделать его более могущественным магом, чем каждый из родителей по отдельности. — И потом, ты чувствуешь, как концентрируются магические силы, когда читаешь стихи, значит, дар у тебя определенно есть. Прочти какое-нибудь стихотворение, папа, — только не очень длинное, ладно?

Рамон задумался и прочел:

Воздух замерцал, заклубился, и на столике рядом с розой появилась супница.

Из-под ее крышки распространялся ароматный пар.

Все трое, опешив, уставились на супницу.

Первой пришла в себя Химена.

— Она горячая. Надо что-то подложить под нее, а то полировка испортится. Ну-ка, Рамон, подними супницу!

Рамон взял супницу за ручки и приподнял. Мэт, оглядевшись, увидел комод.

Выдвинув ящик, он достал оттуда перчатку и принес матери. Она положила перчатку на стол, и отец опустил на нее супницу.

— Рамон, — подняла брови Химена. — А дома ты сказал, что не хочешь ужинать — нет аппетита.

— Не было, — усмехнулся Рамон. — Но вот здесь, на новом месте, откуда-то появился. — Он приподнял крышку супницы, зачерпнул половником немного супа, старательно принюхался и осторожно попробовал. — Все правильно! Черепаховый суп! Надо же, здешнее волшебство разобралось даже в том, откуда был стишок!

— Наверное, ты не забывал об этом, когда цитировал, — предположил Мэт. — Мама, а ты вроде бы мне говорила, что в нашем доме готовишь по-прежнему ты.

— Ну, понимаешь... в этом году по вторникам и четвергам я занималась допоздна, — вздохнула Химена. — Теперь я, видимо, так и не закончу свою докторскую.

— Тут она тебе не понадобится, — заверил ее Мэт. — Лучше я организую для вас несколько уроков практической магии.

— Вот как? Теперь ты будешь учить своих родителей, да? — с улыбкой спросила Химена, но нотка обиды в ее голосе все же прозвучала.

Мэт покачал головой:

— Я творю чудеса, но не слишком хорошо разбираюсь в том, как и почему. Ну то есть какие-то основные правила я уяснил, но не более того. А все, что более того, я оставляю Савлу и брату Игнатию.

— Кто такой брат Игнатий? — поинтересовался Рамон.

— Маг-ученый, — ответил Мэт. — Савл познакомился с ним, когда разыскивал меня в этом мире. Так уж вышло, что заодно он сверг и злую колдунью, захватившую власть в Аллюстрии.