Это было выше моих сил. Я видел спокойных Петера и Ирис, стоящих между Лейгтоном и Трантом, бледную, испуганную Нору, а также презрительную физиономию Филлис. Я боялся, что новая надежда вспыхнет и исчезнет, как блуждающий огонек. Я смотрел на Транта. Но тот, словно ничего не произошло, спросил Лейгтона:

– Как вы нам это объясните?

Лейгтон очаровательно улыбнулся и сказал:

– Я должен признаться в одном: я не был с вами вполне откровенен. Да, мистеру Дулитчу, с его тонким театральным чутьем, удалось установить кое-что, но не совсем все. Ронни Шелдон действительно приходил ко мне перед моим уходом в театр. Да, он был в бешенстве и кричал, что моя дочь опозорила всю семью, что он отправит нас обратно в Англию! Он был мало похож на человека. Уверяю вас, что я не привык к таким выходкам.

Он обратился к Петеру:

– Вы правы, я поспешил в театр, к моим дамам, и рассказал им о случившемся. Дальше события развивались иначе. Я догадываюсь, что вы не разговаривали со своим приятелем из Голливуда. Это правда, что место возле него во время первого акта было пустым, а во втором акте я его занял… Но это не значит, что меня во время первого акта не было в театре. Случилось так, что я по ошибке сел на последнее кресло этого ряда, вдалеке от вашего режиссера. Я уверен, что если вы ему еще раз позвоните, он вспомнит это. Я его хорошо помню: он полный, невысокого роста, пришел поздно, после поднятия занавеса.

Немного помолчав, он продолжал:

– Да, во время первого акта я сидел на боковом кресле, а около меня, рядом с пустым креслом, сидела леди Брент. Получается, сержант, что в это время с нами не было моей жены. В течение долгих лет супружеской жизни она самоотверженно стояла на защите нашего семейного очага. И вчера она решила пойти к Ронни Шелдону, чтобы как-то уладить конфликт. Она была уверена, что ей удастся утихомирить гнев Шелдона. Теперь вы понимаете, почему я не был с вами откровенен до конца. Сказать вам всю правду – это означало предать жену. Я очень сочувствую родным Билла. Конечно, они стремятся оправдать сына и племянника. Но я ничем не могу им помочь.

Базиль вздохнул.

– Да, моя жена ходила к Шелдону. Она успела вернуться до антракта и благодаря встрече с супругами Спин получила алиби. Но моя жена не убийца, она застала уже труп.

Я напрягся, как пружина. Когда говорила Анни, я верил ей.

Но Базиль Лейгтон! Неужели он думает, что смог убедить нас?

– А теперь, – продолжал тот, – я скажу вам еще кое-что, что окончательно докажет вину Билла. Когда моя жена увидела труп Ронни, она заметила в его руке пуговицу с кусочком материи от куртки Билла. Я уверен, что у Билла на куртке не хватает пуговицы.

Он замолчал и принял картинную позу, ожидая реплику Транта, но тот молчал, поэтому он заговорил снова:

– Очевидно, когда вы осматривали труп, пуговицы в руке Шелдона уже не было. Это доказывает, что присутствующие здесь господа, стремясь отвести подозрение от молодого Дулитча, до того как вызвать полицию, спрятали пуговицу.

Он снова улыбнулся.

– Это, конечно, очень печально, но когда дело касается моей жены, я не могу сохранять лояльность по отношению к другим.

Мне было смешно, что Базиль не замечал таких крупных дыр в расставленной им сети. Как мне хотелось добраться до него!

Ирис и Петер все еще были настроены воинственно и легко сдаваться не собирались. Петер обратился к нему:

– Почему же ваша жена не вызвала полицию? Ирис подхватила:

– Если мистер Шелдон уже был мертв, как она попала в дом? У нее был ключ?

Базиль решил сначала отбить атаку Ирис.