— Если бы я знала, что ты приедешь, — пролепетала Виктория, — я надела бы красивое платье, вплела в волосы ленты…

— Я предпочел бы, чтобы на тебе вообще ничего не было.

Словно в подтверждение своих слов, он сдернул платье с ее бедер, и оно упало на пол. За ним последовала рубашка, и Виктория осталась в одних панталонах, чулках и туфлях. Полуобнаженная, она стояла перед ним, дрожа на легком сквозняке. Он обхватил ладонями восхитительные полушария ее грудей, согревая их своим теплом. С участившимся дыханием она обессиленно прислонилась к прохладной штукатурке стены. Он медленно целовал полураскрытые губы Виктории, успокаивая и одновременно возбуждая ее. Его пальцы мягко пощипывали розовые вершинки сосков. Приподняв ее грудь, он накрыл губами тугой бутон, щекоча его языком. Виктория всхлипнула, извиваясь и вздрагивая от вспыхнувшей в теле восхитительной пульсации.

— Коснись меня, — задыхаясь, взмолилась она, непроизвольно подавшись к нему.

— Где? — дразнящим шепотом поинтересовался он, не отрываясь от ее груди. Виктория нетерпеливо дернула за завязки панталон, страстно желая избавиться от последнего предмета одежды. К ее досаде, тесемки завязались в тугой узел и только сильнее запутывались от неловких попыток их развязать.

Грант отвел ее руки от панталон и поцеловал в обнаженную талию.

— Не шевелись, — приказал он.

— Почему? Что ты… — Она осеклась и тревожно вскрикнула при виде мелькнувшего в воздухе длинного острого ножа. Прежде чем она успела сделать хоть одно движение, лезвие рассекло завязки вместе с панталонами, и лоскуты тонкого полотна упали к ее ногам.

— Грант! — взвизгнула она. — Эта штука действует мне на нервы.

Он усмехнулся и сунул нож в сапог.

— Эта штука может оказаться чертовски полезной в самых неожиданных ситуациях.

— Да, но все-таки…

— А теперь подними ногу. — Опустившись на колени, он снял одну туфельку, потом другую и взялся за краешек чулка. Но помедлил, скользя ладонями вверх по ее бедрам. — Пожалуй, их можно оставить, — произнес он. — Мне нравится, как ты в них выглядишь…

— Грант, — запротестовала Виктория, неудержимо краснея под его пристальным взглядом. Она чувствовала себя ужасно уязвимой, представ практически обнаженной перед полностью одетым мужчиной.

Он неспешно провел пальцами по нежной, почти прозрачной коже ее бедер, через которую просвечивали сиреневые жилки.

— Я куплю тебе кружевные чулки, — мечтательно произнес он. — Черные. И шелковые подвязки, усыпанные драгоценными камнями.

— Пойдем в спальню, — произнесла Виктория слабым голосом.

— Еще рано. — Кончиками пальцев он расчесывал спутанный островок волос, разделяя блестящие кудряшки. — Ты так прекрасна.

Виктория трепетала, стоя перед Грантом с раздвинутыми ногами. Склонившись к ней, он целовал ее живот, исследуя языком нежную ямку пупка. Тяжелое дыхание вырывалось из его груди. Вдруг он поднял на нее горящий взгляд зеленых глаз.

— Хочешь, чтобы я поцеловал тебя?

Она кивнула, теперь уже совсем пунцовая.

— Куда?

«Я не могу признаться», — пронеслось в голове у Виктории. Сгорая со стыда, она крепко сжала кулачки. Забавляясь ее смущением, Грант не сводил с нее обольстительного, исполненного желания взгляда, предоставив ей право сделать первый шаг. Казалось, сам воздух потрескивает от напряжения. Полыхая ярким румянцем, Виктория сдалась — она запустила пальцы в темные завитки его волос, притянула его голову к пульсирующему средоточию своей женственности и, наверное, упала бы под натиском языка Гранта, если бы он не поддержал ее за ягодицы.