И мы его поняли и простили. Говоря «мы», я имею в виду русско-язычную часть израильской делегации, - из семи их было трое. Поняли ли его израильтяне, я не уверена.

Все немного выпили, - каждый по своим критериям, разумеется: израильтяне по наперстку, свердловчане по графину - председательствующий от Института Металлов звякнул ложечкой о бутылку и общий шум стих. Профессор откашлялся и поднял бокал:

«Господа, завершена Израильско-Российская конференция, подтверждающая факт дружбы между русскими и евреями. Наши отношения с евреями были всегда сложными и драматическими. В семнадцатом году евреи устроили нам революцию, и Россия покатилась под откос. Но им этого было мало – в девяностом году они устроили нам вторую революцию, результаты которой вы видите вокруг себя».

В этом месте мой муж не выдержал. Он крикнул громко, а голос у него зычный:

«Если вы будете продолжать в том же духе, мы и третью революцию вам устроим!».

Директор на миг осекся, и не известно, куда бы потекла банкетная река, если бы в этот миг входная дверь не распахнулась, пропуская высокого человека в ладном костюме, сопровождаемого двумя громилами, вооруженными автоматами с короткими стволами. Человек в костюме быстрым шагом двинулся к столу, громилы шли за ним по пятам.

«Уже пришли брать!» - воскликнул мой муж.

И ошибся.

Человек в костюме обхватил за плечи председателя израильской делегации, бывшего профессора Екатеринбургского Университета, и смачно поцеловал. Оказалось, что он – бывший  студент нашего председателя, пренебрегший академической карьерой ради бизнеса. Он оказался одним из победителей гражданской войны за раздел уральской государственной промышленности, а громилы с автоматами были всего лишь его телохранителями. Похоже, что на нем лежала львиная доля ответственности за роскошь банкетного угощения. И потому его появление смягчило возникающий конфликт, - увидев, как он нежно целует председателя еврейской делегации, академики сменили тон.  На сцену вышел другой Екатеринбургский профессор, склонный не к агрессии, а к юмористическому подходу.

«Друзья мои, - сказал он лукаво, - наши отношения были драматичны, но ваш приезд вносит в них новую ноту. Это нота доверия. И я хочу рассказать вам сказку о доверии.

Шел как-то Иван-царевич по лесу и увидел лягушку. Она сказала нежным голосом: Иван-царевич, возьми меня к себе во дворец и поцелуй. Тогда я превращусь в прекрасную девушку и стану твоей любовницей.

Идея понравилась Ивану-царевичу. Он принес лягушку к себе во дворец, из осторожности на кухню,  и там поцеловал. Как только он ее поцеловал, она тут же превратилась в прекрасную девицу, к сожалению, одетую,  и начала торопливо раздеваться. Она  успела снять с себя юбку и кофту, но только перешла в нижнему белью, как в кухню вошла жена Иван-царевича. Увидев полуголую прекрасную девицу, она слегка опешила и спросила :

«Иван-царевич, а это кто?».

«Это лягушка – я принес ее из лесу», -  ответил Иван-царевич, глядя жене в глаза чистым взором..

И жена ему поверила.

Так выпьем же за доверие!».

И академики выпили – раз, еще раз и еще много-много раз, - и водочки, и коньячка, и опять водочки, и опять коньячка, закусывая эту благодать жареными рябчиками и красной икрой, фаршированной черной. Старческие глаза их источали слезы радости и умиления – ведь им не часто перепадали такие милости. Похоже, их не слишком смущало, что представители израильской науки далеко отстали от них по количеству выпитого. А может, я не права – эта наша неспособность расслабиться в питии укрепляла в их душах то самое доверие, которое так изящно описал их красноречивый коллега.

Не могу с определенностью сказать, на какую роль он нас назначил, на роль коварного Ивана-царевича или на роль его доверчивой жены, но город Екатеринбург я покидала назавтра с большим облегчением.