Я плюхнулась на диван, развернула к себе экран монитора, нажала на пульт.

По пустыне куда то неслись носороги…

Максимка успел одеться в футболку и джинсы, вернуться в салон, а они все бегут…

Отобрал у меня пульт, выключил трансляцию. Де дал досмотреть, куда носороги бежали. Он еще и с дивана меня начал стаскивать!

– Убирай за собой мусор, – безапелляционно заявил.

Увернулась. Перескочила на кресло. Двумя руками вцепилась в подлокотники.

– Не собираюсь ничего убирать! Где ты мусор нашел? Это арт–инсталляция. Олицетворяет твой внутренний мир. Я так вижу.

– Свалилась на мою голову!

– Сам пришел!

– Меня от тебя трясет! – Максик завис над моим креслом.

– Повтори еще раз, – прошу вкрадчиво.

– Меня от тебя трясет, – медленно проговаривает Максик.

– Сто тысяч рублей. Переводом на карту, – в тон Максимке проговариваю я.

– Наглая, меркантильная девчонка, – цедит Максик.

И в этот момент, самолетик ловит воздушную яму. Макс не удерживается на ногах, на меня заваливается.

– Немедленно слезь! – шиплю сдавленно.

– Слезу. Если пообещаешь убрать инсталляцию.

Напросился. Укусила в плечо. Пусть спасибо скажет, что не со всей силы.

– Прививку от бешенства делала? – съязвил, поднимаясь на ноги.

– Сто тысяч переводи. Иначе еще раз тяпну! – фыркаю, выравнивая дыхание, после непосредственного контакта с восьмидесятикилограммовым Максиком.

– Повторяюсь: наглая и меркантильная.

Я встаю с кресла, вызывающе задираю подбородок.

– Да, меркантильная. И мне ни капли не стыдно! Мы с тобой распрощаемся завтра и больше никогда не встретимся. А тренажеры останутся! И коляски останутся! И руками стирать Надька больше не будет! И блендер у нее теперь есть! У меня на карте шестьсот тысяч осталось. Плюс еще сто ты отдашь. Маму отправлю отдохнуть. Это однозначно. На остальные деньги, оплачу Витьке реабилитацию. Хоть один курс, но в самом лучшем реабилитационном центре.

И почему это все из меня вырвалось? Ума не приложу. Посмотрела исподлобья, на переваривающего мою пламенную речь Макса.

– Ладно извини, сейчас все уберу. Есть чем проткнуть воздушные шарики? – пробурчала под нос.

В результате следы инсталляции уничтожили вместе. Прокололи булавкой для галстука.

После фильм про носорогов досмотрели. Бежали они как выяснилось, к мутному водоему.

А немного спустя, самолетик заходил на посадку в аэропорт Ле–Бурже. Надо взять у Макса телефон, позвонить маме. Как ей сказать, что я в двенадцати километрах от Парижа? Так и скажу. Ничего страшного. Я же не как бабушка: ушла выкинуть мусор и через неделю нашлась на Черноморском побережье, я домой завтра вернусь…

Глава 5

Длинный черный автомобиль, встречающий Масика ну и меня заодно, подали к самому трапу. Пакеты с вещами вынес стюард, невозмутимый водитель пакеты принял, сложил в багажник. Заглядываю в салон машины: бежевые кресла, откидной столик, экран на кронштейне.

– Прикидываешь как распределить арт инсталляцию? – язвит незаметно подобравшийся Максик.

– Выясняю что это: лимузин или катафалк? Может тебе машину одолжил какой нибудь приятель, владеющий похоронным бизнесом. – язвлю в ответ.

Озираюсь по сторонам, вдыхаю поглубже воздух Франции… Принюхиваюсь. Пахнет как в Москве, я ожидала какой то другой запах…

Мама дорогая! Я прилетела в Париж! Увижу ратушу, Нотр Дам, остров Сите, Лувр, Елисейские поля, мост Александра третьего! Пале Рояль и Эйфелеву башню! Монмартр! Все посмотрю! Прогуляюсь по набережным Сены. Жалко, что в сутках всего двадцать четыре часа.