Адвокат нахмурился:

— Вы уверены, что ваша мать ничего вам не говорила до прошлого месяца?

Он что, шутит? Рокси пристально посмотрела на него. К чему эти вопросы? Она уже изложила ему всю историю. Если он не собирается браться за это дело, почему бы не сказать ей об этом прямо? Зачем зря тратить время?

— Думаю, я бы запомнила, если бы она это сделала.

— Она не объяснила, почему молчала столько лет?

Неужели он думает, что ее мать, находясь на смертном одре, могла подробно ей рассказать о своем романе с Уэнтвортом Синклером?

— Я же сказала вам, что она была при смерти, — ответила Рокси, едва сдерживая свое раздражение. — Сначала я думала, что из-за обезболивающего у нее помутился разум.

— Сейчас вы думаете иначе.

— Да, учитывая то, что я узнала из этих писем.

— Гм.

Ничего больше не сказав, он снова принялся вертеть ручку. Рокси не понравилось его молчание. Оно напомнило ей о долгих паузах после проб, во время которых человек, отвечающий за подбор актеров, делал пометки в своем блокноте. Сейчас ожидание было еще более напряженным. Наверное, потому, что ставки были намного выше.

— Итак, давайте посмотрим, правильно ли я все понял, — наконец произнес Темплтон. — Ваша мать перед смертью сказала вам, что вы дочь Уэнтворта Синклера, члена одной из богатейших семей Нью-Йорка, который погиб в автоаварии много лет назад. Затем, разбирая ее вещи, вы случайно нашли пачку любовных писем, которые не только подтверждали ее слова, но и указывали на конкретный временной промежуток. Как удобно все получается, не так ли? Они оба мертвы и не могут поставить под сомнение ваш рассказ.

— Зачем ставить его под сомнение? Я говорю правду. — Рокси совсем не нравилось направление разговора. — Если вы намекаете на то, что я придумала эту историю, чтобы…

— Я ни на что не намекаю. Я просто говорю, как удобно сложились воедино все факты. — Подавшись вперед, он положил ручку на стол. — Вы знаете, как много ко мне приходит людей, утверждающих, что они чьи-то законные наследники?

— Нет, — искренне ответила она, поскольку это ее не интересовало.

— Больше, чем вы можете себе представить. Только на прошлой неделе к нам пришел человек и заявил, что является потомком Генри Гудзона. Он хотел узнать, имеет ли он законное право на денежную компенсацию от штата Нью-Йорк за неиспользование знаменитым предком его доли.

— И что вы думаете по этому поводу? — спросила Рокси, с трудом скрывая свое раздражение.

— Я думаю, что документов у него больше, чем у вас.

Да как он смеет намекать на то, что она придумала эту историю в корыстных целях? Последний месяц был для нее настоящим кошмаром. Она сомневалась во всем, что знала о себе до сих пор.

— Вы думаете, что я лгу, чтобы получить наследство Уэнтворта Синклера?

— Люди идут на большее и за меньшие деньги.

— Я… Вы… — Ей пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не схватить с полки тяжелую книгу и не ударить его по голове. — Деньги не являются моей целью.

— Правда? — Он снова откинулся на спинку кресла. — Значит, вы совсем не заинтересованы в том, чтобы получить часть многомиллионного состояния Синклера?

Рокси открыла рот, затем снова закрыла. Ей очень хотелось сказать, что она нисколько в этом не заинтересована, и устыдить его, но они оба знали, что это было бы ложью. Будь она одна, она могла бы себе позволить быть великодушной. Если она докажет свое родство с Уэнтвортом Синклером, это будет единственным стоящим делом, которое она не испортила в своей бестолковой жизни.