Невыносимо было ожидать, но долго ждать не пришлось, зал вдруг заметно оживился: запереговаривались женщины, мужчины вытягивали шеи высматривая кого-то. Лориан тоже повернулась, чувствуя, как задолжали пальцы рук. Набрала дыхание в грудь и застыла. Неизвестно откуда взялись силы чтобы сдерживаться, но видеть Роха было больно, настолько что в сердце будто нож всадили. Великая Мать, как это остановить? Как?!

Его вели под конвоем в правый угол к высокому порогу, где, видимо, обычно судили виновных. Руки связаны впереди, волосы чуть растрёпанные и рубашка чёрного цвета только прибавляла какой-то скорби в его облик. Он шагал ровно, но Лориан всё равно заметила, с каким напряжением давался каждый шаг и как бледнело его лицо, что синяки на коже становились ярче. В груди защемило Лориан судорожно сглотнула и снова дурнота нахлынула на неё, липла паутиной. Что они делали с ним?

Лориан прикрыла веки судорожно втянув в себя воздух. Всё хорошо. Он жив. Только ничего хорошего не будет! Проклятье, как же тяжело. Невыносимо.

Лориан вновь открыла глаза. Рох уже стоял на возвышенности. Но не смотря на всю пагубность его облика, от него исходила сила, что заставляла всех, кто был в зале притихнуть, а стражам насторожиться. Будто в одну клетку заперли хищного зверя и жертв.

Остатки недоверия, те крохи что оставались к Роху, растворились, Лориан осознала одно — как же сильно, до отчаяния, любит его, безумно любит. И то что сейчас происходит это страшный сон, которого не должно быть. Но страх за него бил по самому живому. Лориан готова была сорваться с места и ринутся к нему, обнять, заглянуть в глаза похожие на грозовое небо и, уже не уходить.

Каждая мышца тела Роха в диком напряжение. Он неспешно оглядывал зал почти ни на ком не задерживая взгляд, будто никто не существовал для него сейчас. Лориан поняла, что он ищет её. Её одну. Всегда искал. Она была нужна ему, а Лориан сбегала. И сейчас, когда хочет к нему приблизиться, быть рядом с ним, целовать горячие губы, смотреть в глаза, стать его Лориан, согласиться на это, сказать то что так хотела, что так рвалось изнутри, быть его женой, но теперь всё это стало запрещенным. Всё это может потерять!

Целая пропасть развезлась внутри, стало так тоскливо что хотелось умереть. Всё не должно закончиться так. Не должно.

Лориан вцепилась пальцами в подлокотники, когда Рох нашёл её, их взгляды встретились. Сердцу сжалось и провалилось куда-то в пропасть. Сложно было прочесть что было в его взгляде, смесь всего: сожаление, ярость, ревность, нежность. Он не злится на неё больше. Рох сглотнул сухо и отвернулся, высвобождая из своего мучительно-сладкого плена. Лораин пронаблюдала как туго желваки перекатились по его скулах, а кадык напряжённо прокатился по горлу. Сердцебиение участилось, заглушая голос судьи, который начал уже что-то говорил. Лориан даже слов не понимала, её будто оглушило. Все силы уходили на то, чтобы оставаться неподвижной и спокойной.

Сжала в кулаки дрожащие пальцы, стараясь больше не смотреть на Роха, только на судей, но почти ничего не видела, всё плыло. Ярис сидел во главе остальных пяти советников. На его лице блуждало сосредоточение, черты лица будто стали жёстче, изредка он бросал взгляд на Роха, потом переводил его на Гардаса. Что казалось один находился в приподнятом расположении духа и в тоже время он держался прямо и с долей равнодушия, но Лориан кожей чувствовала исходящее от него ликование.

Советники зачитывали преступление за преступлением, которое совершал Рох. Но совершал ли? Лориан запуталась. Наверное, должна была ужаснуться, ведь она была всё это время в руках преступника хладнокровного и расчётливого. Наверное… но вопреки всему внутри сжималось всё от мысли что казнь неизбежна. Это было видно по лицам мужчин, по интонации голоса Яриса. Они даже спрашивать ничего не станут, разбираться, что-то выяснять у Роха.