— А я Дмитрий, — решил не менять имя, чтобы потом не путаться. — Его случайно звали не Алексей? Я тогда с ужасом прочитал в газете, что Лешка погиб.

— Лешка? Вы его знали?

— Конечно, я учился на одном курсе с Зубовым… Да я и на похоронах был… Вы, естественно, тогда меня не видели. Как здорово… ой, простите, все-таки это хорошо, что мы встретились. — Я замолчал (много болтаю) и выжидательно посмотрел на Татьяну.

— Да, — она задумчиво кусала кусочек лимона, — я ведь знаю практически всех его друзей, а вы…

— Я, собственно, не был с ним в особенно близких отношениях… Мы вместе начинали, когда он на втором курсе увлекся плаванием. Потом я бросил это, меня все больше увлекали экономические проблемы, а он вообще перевелся в институт физкультуры. Мы с ним уже лет шесть не виделись. И вот на тебе… Татьяна, а вы тогда были с ним? — Я махнул рукой официанту, когда он подошел, заказал водки и два апельсиновых сока.

— Нет, я еще спала на даче… Это случилось рано утром, он имел привычку вставать в шесть утра и бежал нырять с этого берега. Но откуда там взялись камни? Вода еще темная, только-только рассвет — он и не разглядел, когда вниз головой. — Она прикрыла ладошкой рот и смотрела на меня широко раскрытыми вопрошающими глазами.

Я махнул водку, глотнул сок…

— Наверное, было следствие?

— Да, меня тогда расспрашивали и пару раз вызывали… А что я могла им сказать? Все в округе знали, что нырять там можно, дно песчаное без валунов… Подводные камни были только метрах в пятидесяти от того места. Кому понадобилось их перетаскивать?..

— И что, не нашли никаких следов?

— Ну, ведь если кто-то их и перекатывал под водой — какие же там останутся следы? — Татьяна махнула рукой и добавила: — Тем более никто из соседей по дачам ни вечером, ни ночью и утром не заметил никого чужого и подозрительного. В общем тишь да гладь. А человек разбился. Дело прикрыли, мол, несчастный случай.

— Да, чего уж ждать от наших доблестных ментов, — вздохнул я и, помолчав, тихо продолжил: — У меня тоже пять лет назад… невеста…

— О Боже, что? — Татьяна подняла глаза и посмотрела на меня с неподдельной тревогой.

— Авиакатастрофа. Летела из Мурманска от родителей… Через неделю собирались в загс. — Я как бы автоматически повертел колечко на левой руке.

— Как я вас понимаю. — Она вздохнула и, наконец подняв, медленно выпила свою рюмку, закашлялась, промокнула рот салфеткой. — И что же вы все пять лет… больше ничего не было?

В зале зазвучала веселая музыка, публики явно прибавилось. Я покачал головой:

— Серьезного ничего. Так, случайные подружки, надо же как-то жить…

— Вы правы, и мне вот тоже пора приходить в чувство.

Пора, милая, это точно. Для этого я здесь и сижу.

— А вы, Татьяна, где-то учитесь?

— На журфаке в университете. Живу одна, с отцом… Он тоже тяжело переживает смерть Алексея, так ждал нашей свадьбы, внуков… Мама умерла два года назад…

— Такая штука — жизнь, — философским тоном заметил я и продолжил: — Все там будем! (И тут же сам устыдился этой вопиющей банальности.)

Но Татьяна уже смотрела на меня совсем не отчужденно, с какой-то теплотой. Решила, дуреха, что нас с ней многое объединяет. Это хорошо, так и надо.

— А вы, Дмитрий, что-то говорили об увлечении экономикой?

— Да, я получил специальность экономиста… Потом — курсы менеджмента.