К счастью, я попал в старую дыру, ломать стену по новой не пришлось. Собака, продолжая лаять, вновь спряталась под кровать.

Волосатик, как метеор, влетел в комнату, хватая меня за форму. Я положил руки на его плечи. Давай, способность, переходи ко мне! Опять не успел! И снова я в полёте, вылетел в коридор. Но в этот раз приземлился удачнее, правда намочил штаны в натёкшей луже. Это из-за той трубы, что волосатик вырвал.

А где, мать их, остальные?

Патлатый вышел следом. И на него из-за засады напал Йонас. В одной руке он тоже держал трубу, но поменьше, в другой — офицерскую тросточку. Удар вышел мощным, труба аж погнулась. Но волосатый даже не почесался. Только отмахнулся, как от надоедливого насекомого. Трость вылетела из рук Йонаса…

Но он её поймал! Его правая рука вытянулась на метр из рукава, становясь тонкой и гибкой, как спагетина! И он поймал эту трость. Вот так запрос!

Так значит это его сенс!

Я вскочил на ноги. Пора уже с патлатым кончать. Но почему так холодно?

Трость вернулась в ставшую нормальной руку Йонаса. И он ткнул круглым набалдашником в брюхо волосатику.

Бз-з-з!

Электрошок? Или что? Электрическая дуга била от круглого набалдашника к телу волосатика.

А это круче резиновой дубинки!

Но патлатый вырвал палку и легко её сломал. А после неожиданно поскользнулся… лужа натёкшей воды под его ногами превратилась в лёд.

Ого, да у нас тут ледяная королева! Марианна стояла в стороне, расставив руки, от которых клубился морозный туман. Вода в коридоре быстро замерзала. Волосатик опять дёрнулся, теряя равновесие.

— Вам конец, ублюдки! — прохрипел он, стуча зубами. — Щас я вас…

Я не стал дожидаться, что он сейчас предпримет. Побежал к нему и прыгнул сверху, как регбист, схватив его за запястье левой руки. По пальцам пробежалось ощущение статического электричества. Моя ладонь будто примёрзла, а волосатик развернулся и прописал мне в лицо. А потом ещё и ещё. Вот только ударчики… совсем слабые. Будто обозлившийся котик колотит обидчика лапкой без когтей.

— Ты называешь это ударом? — спросил я, уверенно поднимаясь на ноги.

Обескураженный патлатый замер, с подозрением глядя на меня. Я посмотрел на свои кулаки и сжал их.

— Вот это удар!

Бац!

Он отлетел в стену, собрав по пути несколько висящих там картин, и рухнул в нескольких метрах от меня. Вот это плюха! Надо срочно идти зарабатывать бабки на ринг! Я не спеша подошёл к нему и поднял перед собой:

— Ты арестован, сучара, — ухмыльнулся я. — Вы имеете права хранить молчание! — и выдал ему плюху по челюсти. — Всё что вы скажете… как там дальше?!

— Будет использовано против вас, — пробормотала Марианна, стряхивая руки ото льда.

— Верно!

Ещё один удар, и волосатик рухнул на пол, раскинув руки и ноги во все стороны. Всё? Мы, наконец, победили?

Ощущение силы, которое меня переполняло, быстро уходило. Сейчас надо упаковать патлатого, пока он опять не стал меня швырять. Ох и досталось моей спине.

Длиннющая рука Йонаса протянула мне чёрные наручники:

— Они не дадут воспользоваться сенсом, — подсказал он.

Хорошая штука. Я взял наручники, слишком ледяные, и застегнул на запястьях преступника. Волосатик что-то пробурчал. А я глянул в коридор. Одна дверь выбита, вода всё ещё бежала, часть заморожено. В одной из комнат разнесена стена.

— Мы будем что-то с этим делать? — спросила Марианна.

Отчитываться за погром мне совсем не хотелось. Пусть об этом болит голова у сержанта, который всё это время мирно бухал в баре.

— Нет, — ответил я и добавил пафосным тоном: — Нам нужно отвезти преступника сержанту, чтобы он ответил перед законом!

И откашлялся.