… Фернан и Эймери, как телохранители принца, действительно вошли в аудиторию первыми, окинули цепкими взглядами притихших первокурсников. Фернан остался у стола лектора, присев на стул сбоку, а Эймери вернулся к двери.

— На верхнем ряду — все четверо, — усмехаясь, сообщил он. — Травника не видно, но с краю сидит кто-то — не разгляжу. Возможно — он.

Он пропустил Нормана впереди себя и последовал за ним.

Первый курс словно затаился, а потом взорвался шепотками. Всем было интересно: сам принц будет вести у них историю Архипелага!

Норман вошёл спокойно, сразу положил на стол конспекты и, как будто так и надо на первой лекции, стремительно поднялся на верхний ряд, к компании, которая обмерла при виде него… Точно. Все, кроме белоголового травника, здесь.

— После этой пары… — сказал он и чуть споткнулся при взгляде на хорошенькую девчонку, которая до сих пор лежала за столом, опустив голову на край столешницы: та сонно подняла голову и вдруг вскочила сесть прямо, хлопая на него испуганными глазами. — После этой пары все… — Он заглянул в глаза каждого, — четверо явитесь на кафедру истории. Я выразился понятно?

— Понятно, — тихо отозвался за всех золотистый дракон.

А рыженькая вдруг опустила глаза и попыталась спрятать улыбку.

Норман ничего не понял. Мог бы и сообразить спросить, что она смешного увидела в этом его приказе. Но… ему было не до рыженькой. Он вдруг остро пожалел, что однажды поклялся не гулять с девушками-первокурсницами. Хорошенькая девчонка-травница, последнее — судя по цветочным заколкам в русых волосах, растерянно смотрела на него, слегка полуоткрыв небольшой рот, с которого неплохо бы снять излишне яркую помаду. Да и глаза… Светло-голубые, они как-то плохо гармонировали с грубоватыми чёрными стрелами по верхним векам… Вообще, странная внешность: волосы русые — взъерошенные со сна, а брови такие светлые, что почти белые. Странно, что девчонка не намазала брови подчеркнуть их — при том, что, кажется, увлекается этой дурацкой косметикой… Норман чуть не мотнул головой, отгоняя странное впечатление, что он уже где-то видел эту студентку…

Между лопатками появилось ощущение, что его чуть стукнули в спину кулаком. Он пришёл в себя, улыбнулся девчонке-травнице и спустился к лекторскому столу.

Сидящий слева Эймери сердито прошептал:

— Какого дьявола ты там застрял? Пацан там?

— Нет, — отвернувшись от зала, откликнулся Норман, всё ещё мягко улыбаясь.

— Тогда чего ты лыбишься, как влюблённый ангел?

— А ты хочешь лицезреть разъярённого дьявола? Пошли — выйдем!

— Ребята, вы как-то не вовремя, — вмешался Фернан. — Магистр, вам слово.

Норман встал за кафедрой, разложив на крышке лекционные материалы. Начал привычно — с первых вех создания Студенческого архипелага, со времён войны и объединения множества мелких княжеств в единое государство. На конспекты не смотрел — выучил за предыдущие два года чуть не наизусть, поэтому мог позволить себе то и дело поднимать глаза к самой верхотуре студенческой аудитории. Он читал, как всегда, довольно звучно и выразительно. Но сегодня читалось не просто с воодушевлением. Ему так хотелось, чтобы хорошенькая девчонка-травница не спала, слушая его лекцию!..

Если бы не друзья, снова ткнувшие мысленным кулаком уже в бок, он бы читал, не прерываясь на перемену-пятиминутку, вдохновлённый девчонкой-травницей, которая, кажется, внимательно слушала его. Во всяком случае, он прекрасно видел её из-за прохода между рядами. И она сидела.

Едва он подошёл к своему столу, как оба друга придвинули свои стулья поближе.

— Норман, что происходит? — спросил Фернан.