– Эй, мои сережки!

Но он уже скрылся из виду. Возвращаюсь к экрану компьютера. По крайней мере, Чарли ушел, и я смогу спокойно сосредоточиться в тишине.

Парадная дверь открывается. По другую сторону стола стоит Боб и смотрит на меня. Его глаза наполняются смесью печали и отвращения. Он что то говорит.

– Я не слышу тебя, милый. Я отдала свои уши Чарли.

Он снова что то говорит.

– Я не понимаю, что ты говоришь.

Он бросает сумку и встает на колени рядом со мной. Он захлопывает мой ноутбук и обнимает меня за плечи, почти до боли.

Он что то кричит мне. Я по прежнему не слышу его, но знаю, что он кричит, – по напряжению в его глазах и синим жилкам, проступившим на шее. Он кричит то же самое, что пытался сказать, будто в замедленной съемке, так что я читаю по губам.

– Прогнись.

Я поднимаю голову и смотрю на потолок.

– Не понимаю.

Он выкрикивает это снова и снова, тряся меня за плечи.

– Проснись?

– Да! – кричит он и перестает меня трясти.

– Я не сплю.

– Нет, спишь.

Понедельник

Велмонт – богатый пригород Бостона с трехполосными улицами, благоустроенными двориками, велосипедной дорожкой, петляющей по всему городу, закрытым загородным клубом и площадкой для гольфа, с центром, утыканным бутиками, спа салонами, магазином «Гэп» и школами, которыми все хвалятся как лучшими в штате. Мы с Бобом выбрали этот городок из за его близости к Бостону, где мы оба работаем, и из за успешной жизни, которую он обещает. Если в Велмонте и найдется дом, стоящий меньше полумиллиона долларов, ушлый подрядчик тут же купит его, сроет до основания и построит что нибудь в три раза больше по размеру и цене. Практически каждый житель города ездит на роскошной машине, проводит отпуск на Карибах, входит в закрытый клуб и владеет еще одним домом на полуострове Кейп Код или в горах к северу от Бостона. Наш дом – в Вермонте.

Мы с Бобом переехали сюда почти сразу после Гарвардской школы бизнеса, когда я была беременна Чарли. При долгах в двести тысяч долларов по студенческим кредитам и отсутствии каких либо сбережений позволить себе Велмонт и все, что идет с ним в комплекте, было чрезвычайно смелым шагом. Но мы оба устроились на перспективную работу и непоколебимо верили в свою возможность хорошо зарабатывать. Спустя восемь лет у нас, по велмонтским меркам, все как у людей.

Велмонтская начальная школа находится примерно в трех милях и десяти минутах от нашего дома, на Пилгрим лейн. Остановившись на светофоре, я смотрю в зеркало заднего вида. Чарли сидит посередине, играет во что то на своей «нинтендо». Люси смотрит в окно, подпевая песенке из «Ханны Монтана», звучащей с ее айпода. А Линус, чье автокресло установлено задом наперед, сосет соску и смотрит «Элмоз ворлд» в зеркале, которое Боб пристроил на подголовнике заднего сиденья, – видео показывает за его спиной дивиди плеер, входящий в стандартный комплект моей «Акуры SUV». Никто не плачет, не жалуется и ни о чем меня не просит. Вот они, чудеса высоких технологий!

Я все еще злюсь на Боба. У меня в восемь – совещание с Европой по вопросам подбора персонала. Это для важного клиента, и я нервничаю из за него, а теперь вдобавок беспокоюсь, попаду ли туда вовремя, потому что сегодня понедельник – день, когда детей в школу и сад отвожу я. Когда я сказала о собрании Бобу, он посмотрел на часы и ответил: «Не волнуйся, все у тебя получится». Я то надеялась не на дзен буддийский прогноз.

Чарли и Люси включены в школьную программу «До уроков», которая проходит каждый день в спортзале с семи пятнадцати до восьми двадцати.