Зейн был уже там, держал в руке трубку и внимательно слушал, что ему говорили.

– Звонят из больницы. – Он кивнул Руби.

Киото! Она качнулась в сторону стойки. Неужели плохие вести?

Зейн положил трубку и взглянул на девушку.

– Что? – Ее охватил страх.

Младший Бастиан изогнул губы в улыбке.

– Его состояние улучшилось. Оно больше не критическое. Правда, врачи говорят, что нужно еще сделать дополнительные анализы, но на данном этапе в целом все нормально. Доктора полны надежды – Киото обязательно выкарабкается.

Слава Богу!

Руби бросилась к Зейну, машинально обхватив его руками.

– Какая замечательная новость!

Он сжал ее кольцом своих рук, нежно поглаживая по волосам. Затем стал целовать их, затем прикоснулся к ее губам.

После душа от нее так хорошо пахло. Свежестью и ароматом дезодоранта.

Зейну было очень приятно сознавать, что он может снова прижать Руби к себе. Они вновь ощутили какое-то невероятное притяжение друг к другу.

Руби томно вздохнула. Ее так будоражили ласки Зейна, его нежные взгляды, но сейчас нельзя расслабляться. Нужно до конца выяснить их отношения, уладить некоторые проблемы. И теперь уже Руби чувствовала себя виноватой. Она совсем недавно так обидела Зейна. Ужасно.

– Прости меня за все, – попросила она, спрятав лицо у него на груди. – Я во многом была не права.

Его ладони замерли на ее спине.

– Подожди, за что ты просишь прощения?

– За то, что, сравнивая сына с отцом, называла тебя ничтожеством. За то, что не могла поверить в некоторые факты…

– Но я тоже во многом ошибался. Правда, потому, что ничего не знал…

– Вот это незнание и сказалось на твоих поступках и чувствах. Так что и Лоренс кое в чем виноват. Но он все равно был прекрасным человеком. Пусть земля ему станет пухом. – Руби сокрушенно вздохнула. – Что же касается тебя, Зейн, то сейчас я полностью изменила отношение к сыну своего старшего друга. Ты просто стал жертвой обстоятельств. Я должна была доверять тебе. Я с самого начала ошибалась…

– Папа, папа, – с горечью произнес Зейн. – Ну почему он не раскрыл мне нашу семейную тайну раньше? Он ведь понимал, что я все равно когда-нибудь узнаю правду. Почему он оттягивал момент признания? Не хотел огорчать Мэри? А обо мне он разве не думал? Моей настоящей матерью была Бонни Картер. Как печально, что я не знал этого. Я бы сейчас упал перед ней на колени, но ее нет в живых… И бедная Мэри, которой я тоже за все очень благодарен, волей трагического случая ушла из этой жизни. Не стало моих самых близких людей. Какая несправедливость. – Зейн прикрыл глаза ладонями.

Руби посмотрела на него с сочувствием.

– Несмотря ни на что, нужно держаться. Ты же сильный человек. – Она дотронулась до его плеча.

– Но я все равно очень виноват перед всеми, хотя и ничего не знал. Я возненавидел Бонни, своего отца, был слишком категоричен и жесток. Мой отъезд пошатнул здоровье папы…

– О, Зейн, мне так жаль, так жаль.

– Я должен просить прощения у всех. Я превратил жизнь своих родных в настоящий ад…

– Зейн, не надо истязать себя, – прошептала Руби. – Это бессмысленное занятие.

Он с горечью взглянул на нее.

– Знаешь, мне не хочется жить…

– Прекрати. – Она даже слегка разозлилась. – Возьми себя в руки. Твоя депрессия должна пройти. Я твердо уверена в этом.

Зейн с благодарностью посмотрел на Руби.