Джейми Макгвайр. Моё прекрасное искуплениеБратья Мэддокс – 2
Наша дружба бесценна А также Келли Спир. Я счастлива видеть тебя в рядах своих единомышленников
Однако спланировать побег от неприятностей – дело не из легких. В тусклом свете паба «Каттерс» этот факт становился все очевиднее. Десяток неоновых вывесок на стенах да слабая полоска лампочек на потолке, бросавших блики на бутылки со спиртным за стойкой бара, едва ли могли меня утешить. Все кругом кричало, что я за тридевять земель от дома. Стены были выполнены из стилизованных досок – светлая сосна с темными смазанными пятнами. Благодаря такому дизайну это заведение в Мидтауне должно было походить на подпольную лавку времен «сухого закона», но здесь было слишком чисто. Куда этой краске до накопленного за сотню лет слоя дыма. Да и стены слыхом не слыхивали про Капоне или Диллинджера. Я уже два часа как грела барный стул, бросив в своей новой квартире кучу нераспакованных коробок. Пока меня еще держали ноги, я решила отложить в сторону вещи, способные поведать о моей жизни, и отправилась исследовать местность – занятие куда более увлекательное, особенно таким невероятно теплым для последнего дня февраля вечером. Я только входила во вкус недавно обретенной независимости с дополнительной привилегией: теперь по возвращении домой никто не потребует от меня подробного отчета, где я была. Львиную долю щедрого поощрения за перевод на новое место, которое сегодня зачислило на мой счет Федеральное бюро расследований, я уже спустила на выпивку. Учитывая это, надо признать, что я балансировала на оранжевом сиденье из кожзаменителя весьма неплохо. Последний из пяти коктейлей «Манхэттен», выпитых мною за вечер, покинул изящный бокал и пробежал по моему горлу, слегка обжигая. Бурбон и сладкий вермут – вкус одиночества. Хотя бы это как дома. Правда, дом мой находился за тысячу миль отсюда, и чем дольше я сидела за изогнутой стойкой бара, где в ряд стояли двенадцать одинаковых стульев, тем дальше он становился. Но я вовсе не потерялась, нет. Я сбежала. В моем новом жилище на пятом этаже ждали груды коробок – тех самых, что я с таким энтузиазмом упаковывала в нашей крохотной квартирке в Чикаго. Мой бывший жених Джексон в то время с мрачным унынием наблюдал за мной из угла. Непрестанное движение вперед – вот что помогало взбираться по карьерной лестнице в Бюро, и за очень короткое время я весьма преуспела на этой стезе. Джексон никак не отреагировал, когда я впервые сказала ему про перевод в Сан-Диего. Даже в аэропорту, перед самым отлетом, он заверял, что у наших отношений еще есть шанс. Он никак не мог отпустить меня. И пригрозил, что будет любить вечно. Я повертела бокал перед собой и многозначительно улыбнулась. Стекло слегка звякнуло о деревянную столешницу: бармен опустил мою руку и налил мне очередной коктейль. Кожура апельсина и вишенка закружились в медленном танце, зависнув где-то посередине – прямо как я. – Это последний, дорогуша, – сказал бармен, протирая столешницу по обе стороны от меня. – Не стоит так стараться. Я не щедра на чаевые. – Как и все федералы, – без укоризны сказал он. |
